— Жуткая тиранка. — Ивейн улыбнулась и пожала плечами. — Может быть, я просто позволяла так с собой обращаться, а теперь общение с испанцами научило меня, что гордость не обязательно должна быть подавляющей и что все на самом деле равны. Ни разу за то время, что я живу в замке, я не видела и не слышала, чтобы дон Хуан дурно или грубо обходился со своими слугами. Он надменный, потому что он таков по природе, но он не самодур.
— Отведешь меня к нему, чтобы я сам в этом убедился?
— Кент, давай подождем пару дней…
— Но мы отплываем в субботу! И то только потому, что хотим принять участие в праздничной фиесте в пятницу. — Кент нахмурился. — Тебе нужно решать, Ивейн. У меня сложилось такое впечатление, что, если сеньор маркиз говорит «нет», ты безоговорочно принимаешь его решение.
— Не всегда, — запротестовала она.
— И когда же был случай, что ты его не послушалась?
— С Рике. Мой опекун не очень одобрял мою дружбу с ним, и потом я убедилась, что дон Хуан намного лучше разбирается в людях, чем я. Ведь у него больше опыта.
— А кто этот Рике? — В голубых глазах Кента появилась ревность.
— Он гитарист в клубе «Идальго».
— Он такой смазливый, что наверняка большой сердцеед, — проворчал Кент.
— Да. — Ивейн засмеялась чуть нервно и вдруг с замиранием сердца вспомнила, как они встретились с Рике в последний раз и как расстались. Она посмотрела на Кента, с которым почти не разлучалась в последние дни, и вдруг ей стало страшно. Ведь о них уже могли пойти слухи по острову. Могут начать болтать, что Кент и был тем мужчиной, с которым воспитанница маркиза провела ночь наедине. И если эта сплетня дойдет до ушей Кента, то как он отреагирует — так же, как Рике, или нет?
— Проголодалась? — Он улыбнулся ей через стол. — Закажем королевские креветки? Они здесь такие вкусные.
Ивейн кивнула, и Кент подозвал к столику официанта. Кент был очень милым, ей было легко с ним, и Калифорния была так далеко от этого острова… За тысячу миль отсюда память о доне Хуане сотрется, и когда-нибудь она сможет вспоминать о нем как о человеке, удачно женившемся на Ракель и больше не одиноком.
Креветки были крупные, сочные, розовые, их подали с плетеными испанскими булочками и графином белого вина. Кент заказал себе еще телячьи котлеты, а Ивейн вяло ковыряла салат с ветчиной. Ей почему-то расхотелось есть и казалось, что море сверкает уже не так радостно, а крики чаек звучат чуть ли не трагично. Но ведь так всегда бывает, когда ты думаешь, что видишь все это, быть может, в последний раз. Если в субботу она уедет с Кентом и его мамой, тогда даже эта минута и это место превратятся для нее в воспоминания.