- Достаточно будет и копии, - устало произнесла Ольга.
Она закрыла глаза. В голове звучали собственные слова.
«Мальчишки... Мальчишки...». Ей казалось, время не властно над ними: ни над Беловым, ни над Шмидтом.
Морщины на лбу, глубокие складки у углов рта, седина на висках... Все это было внешнее, наносное, какое-то ненастоящее. Настоящим оставался блеск в глазах и готовность в любой момент прийти на помощь.
- А я - старая, никому не нужная дура, - прошептала Ольга и заплакала.
Она слышала, как трое мужчин на цыпочках вышли в коридор и осторожно притворили за собой дверь. Чувство бескрайнего одиночества и полного отчаяния охватило ее. Оно было таким сильным, что грозило задушить; расплющить, придавить к узкой кровати, как тяжелый могильный камень. Ольга подумала, что стаканчик... или два смогли бы немного изменить жизнь; заставили бы мир засиять яркими и насыщенными красками - такими: как на картине Серова. Выпить хотелось невыносимо. В горле пересохло, тугие комки боли скручивали суставы. На лице и груди выступил холодный пот. Ольгу начал бить озноб.
Пришла сестра, сделала инъекцию и поставила капельницу. Вскоре Ольга уснула. Ей снился огромный рыжий бык, уносящий на широкой спине хрупкую черноволосую красавицу. И невинная девушка - Европа - тоже, наверное, верила, что все будет хорошо. И ей тоже хотелось счастья. Разве можно за это наказывать?
.Доктор Наршак сидел в глубоком кресле, откинувшись на спинку. Он о чем-то размышлял, и лицо его хмурилось все больше и больше. На стенах кабинета висели рисунки, сделанные больными: творчество - один из самых действенных способов психотерапии. На рисунках не было подписей, что, в общем-то, неудивительно - у ведущего специалиста страны лечились такие пациенты, которые изо всех сил стремились сохранить свое инкогнито.
Но сейчас речь шла не об очередном государственном муже или эстрадной звезде, а об Ольге Беловой. Наршак подался вперед и положил руки на стол. Ослепительно-белые манжеты и блестящие платиновые запонки отразились в полированной столешнице.
- Кто из вас супруг? - спросил доктор, глядя по очереди то на Белова, то на Шмидта.
- Я, - хором ответили они и так же хором добавили: - Бывший.
- То есть, - пояснил Дмитрий, - он - первый бывший супруг, а я - второй бывший. Вообще-то мы не регистрировались, у нас гражданский брак был.
- Хм, - пробурчал Наршак; по нему было видно, что он собирается задать достаточно скользкий вопрос. Желая скрыть неловкость, доктор взял «Монблан» с золотым пером и принялся вертеть ручку в руках. - А нынешнего, более актуального, случайно, у нее нет?