— Угу, — говорит долговязый рыжий викинг Свенссон. — Пожалуемся. В музей истории ганзейского союза. Я в нем был…
— Ай, как нехорошо! — всплескивает руками Васкес, передразнивая кого-то для самого себя. — Что же вы так… Кто же, по-вашему, является правопреемником союза?
— То есть как это правопреемником?
— Ну это я погорячился… на самом деле, конечно, не правопреемником союза, союз-то никто официально не распускал, а правопреемником совета, который заседал сначала в Любеке, потом в Бремене, ну а потом был съеден одной малоизвестной организацией, располагающейся сейчас в городе Орлеане. Вам — туда. Вот интересно, — на этот раз Васкес копирует председателя Антикризисного комитета, — это заставит их поинтересоваться, какие еще перлы и прелести таятся в недрах их законодательной системы… или все равно не поможет?
В комнате — движение, причина которого камере недоступна, но по репликам можно догадаться, что кто-то пришел, и через несколько секунд по голосам — кто именно, парочка, которую все поголовно называют «Эти Копты». Коптов, между прочим, в университете человек шесть, но эти — «Эти». Интересно не то, что их позвали на заседание студсовета, в котором они не состоят, тут же и все «заразы», три штуки, гордые авторы именных поправок, на периферии присутствуют, наблюдают. Интересно то, что происходит в камере.
— Так, — говорит террановец, и это опять чужой голос, чужое заемное лицо. — Вы двое, сядьте, пожалуйста, здесь, — он указывает на пустой стул возле себя. Левинсону совершенно нечем дышать. Два раза. Парочка безропотно подчиняется. Стул один. Как? Откуда Васкес узнал? За 30 секунд по моторике?
— Мы не будем никого убивать, — продолжает Васкес, — мы сделаем хуже… кстати, в чем дело?
— Господин проректор…
Сами понимаете, какой.
— Пришел в гости к Анаит.
— К инспектору Гезалех.
Она уже Анаит.
— Кажется, объясняться в любви.
— Или что-то в этом роде.
— Во всяком случае, он был не рад встретить там нас.
— И дал это понять.
— Недвусмысленно.
— Только что.
— Это, конечно, не причина.
— Это повод.
Васкеса двуглавая птица, поющая дуэтом сама с собой, не смущает. Его, кажется, вообще ничто не смущает. Птица и птица.
— Он нас отчислит.
— С утра.
— С утра у него будут гораздо более интересные дела, — подмигивает гость. — Госпожа инспектор сказала что-нибудь существенное в нашем положении?
Самозваный председатель последовательно завладел вниманием аудитории, доверием аудитории, самой аудиторией и учебным заведением как таковым. Студсовет воспринимает это как должное. Это не неуд с минусом, это уже за гранью вообразимого.