После столь тревожных известий в Кергедане начали готовить крепость к войне. Прежде всего из починков, слобод и соляных посадов перевели в крепость женщин и детей, согнали скотину. Работных людей на промыслах вооружили. Дали наказ не хвалиться удалью перед врагом, а защищать промысла, беречь жизнь и, в случае вражьего перевеса, отходить в крепость. В тайном месте прорыли из крепости под землей лаз. Работу на соляных варницах прекратили, мужикам велели по ночам бодрствовать, не смыкая глаз, а отсыпаться в дневную пору.
Городок приготовился к набегу. Из Конкора прибыл второй гонец с вестью, что большая разноплеменная орда сожгла варницы возле городка, но на крепость не напала, обошла ее по суше, а также на плотах по реке. С крепости по плотам ударили из пищалей.
С тех пор Катерина чуть не каждый час поднималась на стены Кергедана и с растущей тревогой слушала нудный рев скота, томимого жаждой: не хватало воды в колодцах из-за засухи. Однорукий Гринька Жук, принявший на себя по приказу Строгановых попечение о слобожанах, нынче упросил хозяйку ненадолго открыть ворота крепости, чтобы сгонять на водопой хотя бы коней и коров. Едва скот успел напиться, нежданно с дальних варниц послышался набат. Вскоре показались в той стороне клубы дыма и огня, а еще через час стали подходить к Кергедану мужики с подожженных варниц.
Жители смотрели на пожары со стен. Женщины заливались слезами. На одной из сторожевых башен стояли Катерина, Григорий и их сын Никита.
Пожар из-за безветрия распространялся медленно, но к полуночи все варницы и посады вокруг Кергедана пылали. Ордынцы, конные и пешие, вытесняли защитников из торгового и пушного посадов, все ближе и ближе притекали к стенам крепости. Появились первые раненые. Им тут же оказывали помощь. И передавали слухи о тех мужиках, кому помощь была уже не нужна. Побитые беспощадным врагом, они, пробудившие камскую землю от векового сна, сами уснули на ней сном непробудным!
Едкий дым с пожарищ дополз до стен крепости уже после полуночи, и почти в то же время на противоположном берегу ярким факелом запылала сторожевая вышка заслона у устья Яйвы.
Под утро со стен услышали чей-то истошный крик. Еще невидимый в темноте, кто-то бежал берегом Камы к воротам крепости, все время выкрикивая одно и то же слово, звучавшее, как горестный стон: «Татары»! «Татары!»
С опаленным лицом и обгоревшей бородой беглец достиг крепости. Это был дозорный с горевшей вышки. Он рассказал, что видел толпы татар на берегах Яйвы и смог бежать лишь под покровом темноты по знакомым тропам, неведомым для врага.