Кремень щёлкнул о сталь. Ничего не произошло.
— Осечка, — спокойно сказал Лузга. — Бывает. Взведи курок и попробуй ещё раз.
С огнестрелом у молодого лучника не заладилось. Лузге пришлось переставлять кремень, прежде чем курок упал удачно. С полки взвился дым, зашипело пламя, дошло до заряда. Ружьё больно лягнуло в ключицу, ствол рванулся вверх, в облаке отлетели ошмётки пыжа. Раскатился над Кавой выстрел.
— Что-то я не заметил, чтобы ты попал, — присмотрелся Михан.
— Пуля мимо пролетела, — сообщил Жёлудь. — Она далеко от сосны прошла.
— Настоящий эльф, — заметил Лузга. — Стрелять не умеет.
Михан заржал.
Жёлудь покраснел, выдернул из налуча лук, торопливо приладил тетиву.
— Смотри! — он пустил стрелу.
Стрела воткнулась в дерево на ладонь ниже белого сука. Лузга подшкандыбал к сосне, осмотрел кору возле места попадания.
— Чё такого? Если ты комару в глаз метил, то опять промазал.
Жёлудь подошёл, достал нож. Сопя, стал резать кору вокруг наконечника, пока не отделил квадратик, выдернул стрелу.
На острие извивалась личинка жука-древоточца.
— Ты же не видел червя! — изумился Лузга.
— Я часто знаю, куда попаду, — открылся парень.
— Ну, ты эльф, — только и сказал оружейный мастер.
Михан справился получше. Лузга больше не подшучивал над молодыми. Показал, как надо заряжать, как пользоваться меркой, как правильно забивать пыж и оборачивать пулю в тряпку. Михан приладился, бабахнул, полетела кора.
— Отлично для первого раза, — похвалил оружейный мастер. — Будешь стрелком.
— Я в дружину хочу, — заявил Михан.
— А ты, амбициозный, — Лузга тряхнул башкой, высморкался в кулак, пригладил с боков ирокез. — Бери это ружьё, будешь воевать с ним. Привыкать к нему начинай с чистки оружия. Ружья, как бабы, любят чистоту и смазку. Будешь за ружьём ухаживать, оно редко когда тебе изменит.
— Лук надёжнее, — пробурчал Жёлудь.
— Делай то, что умеешь, — посоветовал Лузга. — Любой лепила тебе скажет, что от огнестрела на шесть раненых один убитый, от холодняка — убитый на двух-трёх раненых, а всё за счёт потери крови. Нравится тебе лук, учили тебя ему с детства, пользуйся, не отвлекайся на постороннее.
На старостином дворе, краше незваного гостя, нарисовался Тавот. Немощный колдун сидел на крыльце, точно заняв место Лузги, и жадно жрал изящной металлической ложкой, торопливо, но сохраняя достоинство. Заприметив троицу, развернул плечи, придав спине дополнительную осанку.
— Доброе утро!
Парни ажно сбавили ход с такой резкой подачи, а Лузга ощерился.
— Кому доброе, а кому хорошее, — с презрением бросил он рабу. — За базаром следи, гнида.