— Отступаем к обрыву!
Солдаты все поняли и чуть поменяли направление движения, продолжая ожесточенно отстреливаться от наседавших китайцев.
Пули и осколки вились вокруг, в какой-то момент казалось что их видно как в замедленной съемке. Часть сознания Куликова очень удивлялась тому факту что при такой плотности его еще не убило, что их вообще всех не перестреляли.
Но вот что-то ударило в грудь и одновременно в спину. И лишь бесконечно долгую секунду спустя он понял, что в грудь ударила срикошетившая пуля от ствола дерева пуля, вот от него все еще разлетается щепа, а в спину попал осколок от гранаты, взрывной волной попалившей его в снег.
Восприятие боя то снова замедлялось до "стоп-кадра", то ускорялось настолько, что вообще ничего невозможно было разобрать: кто в кого и откуда стреляет. Где свои? Где чужие? В этом случае оставалось полагаться только на инстинкты.
Кто замер под деревом и больше не шевелится?
А это кто взмахнув руками упал точно сломанная кукла?
Свои…
— Давайте, вы первый! — прокричал кто-то Куликову в ухо.
— Что?
— Спускайтесь! Мы прикроем!
И только теперь Вадим осознал, что под непрерывным огнем дотащил старшего сержанта до спасительного обрыва, протащив его пятьдесят метров, а может и больше, хотя казалось что тащил от силы метров пять и нужно ползти еще целую вечность…
— Хорошо. Но вы сразу за мной!
— Так точно!
Вадим сделал еще одно усилие, потянув на себя Коржакова и покатился вниз. Сначала все было нормально, но потом движение приняло неуправляемый характер, скорости увеличились из-за увеличения угла наклона и на дно он прилетел кубарем.
Только здесь внизу, от удара пришел в себя старший сержант.
— Где мы? — спросил он.
— В заднице!
— А конкретнее?..
— В какой-то впадине. Мы, кажется ненадолго вырвались из окружения.
— Это хорошо…
— Хорошего тут кот наплакал.
Куликов посмотрел наверх и увидел как остальные солдаты последовали за ним. Скатившись они тут же брали склон на прицел. Один из бойцов приземлившись, больше не шевелился.
— Умер… — сказал проверивший его товарищ. — Шею сломал.
— Б… так глупо умереть, — сплюнул другой. — Даже не от пули…
— Эх… что ж ты так Витек?
Смерть действительно бессмысленная, как ни посмотри и оттого более тяжелая для осознания.
Куликов осмотрелся, от всего отряда осталось шестеро, плюс тяжело раненый старший сержант.
"Четверо погибших. Могло быть и хуже, — подумал он. — Все могли полечь".
— Отходим!
У погибшего быстро забрали оружие и боеприпасы, подхватили Коржакова и ощетинившись стволами стали уходить вглубь чащи. Замыкающие отмерили несколько очередей по высунувшимся наверху китайцам. Они разразились огнем в ответ, но к счастью никого не задели, хоть пули пролетали в опасной близости, впиваясь в деревья, выбивая щепу и уходя в снег, оставляя маленькие отверстия с исходящим паркóм.