Противогаз защищал только от отравляющих веществ воздушно-капельного действия. Для защиты от ОВ кожного действия в подсумке также имелся легкий, но очень прочный огнеупорный балахон защитного цвета в который по сигналу тревоги следовало заскочить за десять секунд и также прилагавшимся клейким спреем склеить место соприкосновения капюшона с противогазом, в общем загерметизоваться.
Каждому бойцу также полагался набор антидотов. Вот с этим уже было сложнее. Какой антидот колоть если не знаешь какое ОВ противник по тебе применил? Если не тот вколешь, так еще хуже сделаешь. Хотя, куда уж хуже-то… Но для этого как раз и существовали химические разведчики, чтобы своими средствами обнаружения вовремя определить какое ОВ применено и сказать об этом остальным, также напомнив какой тюбик-шприц себе надо вколоть. В теории все относительно просто, но вот в реальной боевой обстановке, вряд ли кто-то что-то успеет определить, посоветовать и тем более правильно применить.
В общем, все справедливо полагали, что если ты попадешь под действие хим- или биооружия, то трепыхаться не стоит и лучше сразу копать себе могилку, пока есть силы копать. Благо саперная лопатка есть.
— Так что, будьте внимательны, — повысив голос, акцентировал внимание дремлющих бойцов лектор, — первым признаком того, что противник применил по нашим позициям ОВ, является отсутствие взрыва при падении бомбы или ракеты.
— А почему нет взрыва, товарищ лейтенант? Так ведь разброс был бы больше…
В комнате засмеялись, рядовой недоуменно стал озираться на товарищей, (чего мол ржете, как кони?) а лейтенант также немало удивившись такой неосведомленности спросил:
— Вы где раньше служили, товарищ рядовой?
— На Балтике…
— Понятно. Отвечаю: взрыва нет потому, товарищ солдат, что высвободившееся при взрыве пламя сжигает отравляющее вещество и его поражающий эффект значительно снижается.
— Скажите, товарищ лейтенант, а противогазы спасут против так называемого генетического оружия расового уничтожения? — спросил Куликов, пришедший отчего-то в веселое расположение духа и решивший подтрунить над лектором. — И есть ли от него антидот, если это вообще можно определить в полевых условиях?
— Спасут, — ответил лейтенант после длинной паузы, но не очень уверенно.
Зато гораздо увереннее сказал:
— Да и не станет его никто применять.
— Почему?
— Потому что русские – обычные европейцы, это к вопросу о применении такого оружия самими европейцами. Себя только прихлопнут. Что касается других рас: арабов или азиатов, то если о применении генетического оружия узнают европейцы и хм-м… евроамериканцы, то они тоже вступят в войну уже однозначно на нашей стороне, по какой бы причине и с кем бы ни начался конфликт. Потому как это оружие не будет разбирать, где русский, француз или немец и… их американские потомки – выкосит всех. И как бы ни силен вероятный противник, (все понимали, что речь идет о китайцах) война сразу на три фронта – явный перебор. Сотрут, хотя бы тем же генетическим оружием. В общем, если кто-то по глупости спустит такой курок, то стрелять начнут все, никто миндальничать не станет.