— Откуда ты приехал, Коля? — вкрадчиво стал спрашивать Чижевский своего подопечного.
Колян, слабо контролируя себя, не поворачивая головы, стал отвечать — не слишком членораздельно, зато охотно. Чижевский же, почти не слушая ответное бормотание Коляна, продолжал задавать тому малозначащие вопросы — большую часть ответов отставной чекист, находившийся на службе у смотрящего России, знал и так. Несколько внимательнее Чижевский отнесся только к рассказу Коляна о смерти майора Громовского, хотя и предполагал, что выяснится нечто подобное.
Дверь открылась, на пороге появился Варяг и некоторое время молча слушал невнятные излияния Коляна.
— С чего это он так разговорился? — поинтересовался Варяг.
— Хорошая доза скополамина, — объяснил отставной полковник. — Есть такой незаменимый препарат — вызывает огромную тягу к общению. Пациент у нас волевой попался, но я его волю сперва маленько подрасшатал с помощью вот этого универсального инструмента. — Чижевский кивнул на резиновую дубину. — А когда он дозрел, перешел на скополамин.
Владислав понимающе кивнул. Колян продолжал что-то бормотать, словно страстно желая поделиться самым сокровенным. Варяг покачал головой:
— Я все же не думал, что он так быстро сломается.
— Против науки не попрешь, — развел руками Чижевский. — А потом, он же беспределыцик, напрочь отмороженный, а значит, личность безыдейная. Что волю укрепляет? Идейность. Некоторых идейных даже по науке никак не расколешь. А у этого что на уме? Власть, деньги, бабы и чтоб все видели, какой он крутой. Нет, с таким моральным багажом колются быстро и до самой жопы.
— Откуда препарат? — спросил Варяг. — Связи в «конторе»?
— Нет, — улыбнулся Чижевский, — в дурдоме. Такие препараты в психиатрии активно применяются. Некоторые психи ведь очень скрытные. Как лечить психа, если не знать, что за дурь у него в башке? Когда я ездил в последний раз за препаратами, там был один учитель истории, который отказывался от еды, а почему — никто не знал, поскольку он ни с кем не разговаривал. Он уже впал в дистрофию и того гляди мог помереть. Пришлось вколоть ему лошадиную дозу вот этого самого препарата — только тогда он рассказал лекарям, что вокруг него живут черти и запрещают ему есть и разговаривать.
— Ну и как, вылечили его? — полюбопытствовал Варяг.
— Если к человеку повадились черти, вряд ли его можно окончательно от них избавить, — рассудительно ответил Чижевский. — Во всяком случае этому учителю внушили, что черти над ним просто подшутили и на самом деле есть ему можно. Не помрет хотя бы, и то хорошо.