— Ты хочешь сказать, что он еще не звонил до сих пор? — Дрейк покачал головой. — Он сказал Фанни, что собирается позвонить. Эгоистичный маленький…
— Я не могу плохо думать о Люке, Дрейк. Пожалуйста, позвони ему сам. Тони звонил в общежитие и оставил послание относительно завтрашней службы. Но постарайся, чтобы это послание дошло до Люка, хорошо? Может быть, кто-нибудь в общежитии решил подшутить над ним и спрятал записку? — предположила я в отчаянии. А что, если намеки Дрейка окажутся правдой? Многие люди меняются, когда покидают свой дом. Может быть, все невзгоды и трудности его жизни в Уиннерроу стали настолько тяжелы для Люка, что он решил порвать все связи с прошлым, включая и меня!
«О Боже, нет, — взмолилась я. — Мир не может быть настолько жестоким!»
— Конечно. Я попробую застать его позднее. А теперь, — сказал Дрейк, вставая и направляясь к чемоданам, — вот вещи, которые ты хотела.
— У меня нет больше горничной, которая помогла бы мне разложить вещи. Тони уволил Милли.
— Я слышал об этом. Никаких проблем. Я повешу все сам. — Он выбрал секцию в стенном шкафу для моих вещей. — Послушай, все эти вещи принадлежали Хевен?
— И моей бабушке Ли. Тони не выбросил ничего.
— Некоторые из них выглядят совершенно новыми.
— Я знаю. Завтра я буду в одном из платьев моей матери. Вон то черное, которое оставила висеть в углу Флоренс Фартинггейл, так я назвала свою медсестру.
— Флоренс Фартинггейл? — Он рассмеялся. — Это очень забавно. Насколько я могу судить, у вас не складывается то, что можно было бы назвать теплыми отношениями между пациенткой и сестрой?
— Когда я веду себя, как кусок глины, у нас все в порядке, — ответила я с сарказмом, и он рассмеялся снова.
Когда Дрейк покончил с вещами, он вернулся к кровати и сел около меня. Порывшись в своих карманах, достал два браслета с брелоками.
— Вот, пожалуйста.
— Спасибо, Дрейк.
— А как ты собираешься носить их, оба на одной руке?
— По очереди, то один, то другой. В те дни, когда будет приходить Люк, я буду надевать его браслет. — Сказав это, я с нежностью и любовью провела кончиками пальцев по украшению, как если бы я гладила по щеке Люка.
— Всегда немножко дипломат. — Дрейк улыбнулся. — Все в порядке. Я ничего не имею против, — заявил он и посмотрел на меня более пристально, чем когда-либо. — Гляжу на тебя сейчас, а передо мной возникает Хевен. Я вижу ее теплое, любящее лицо, которое прижалось к моему лицу, когда я был маленьким и боязливым, одиноким и потерянным. В этих голубых глазах я видел любовь, дающую мне успокоение и чувство комфорта, которые так необходимы в жизни. Я никогда не говорил тебе, Энни, как хорошо мне рядом с тобой.