Лейни ничего не говорит, она внимательно слушает и иногда прихлебывает чай.
— Как давно знает Итан? — спрашивает она, когда Селия закончила говорить.
— Очень давно, — отвечает Селия.
Лейни кивает и подносит свой бокал к губам, но вместо того, чтобы отпить из него, она разжимает пальцы.
Чашка падает и разбивается о блюдце. Стекло разбивается, и этот звук эхом разносится по комнате. Чай расплескивается по столешнице.
Прежде чем кто-либо повернулся на шум, чашка вновь стала целой. Осколки собрались обратно, вернув чашке прежнюю форму вокруг пролитой жидкости, и чашка, как ни в чем не бывало, стоит на столе, а поверхность столешницы сухая.
Те, кто всё-таки успели бросить взгляд на их столик, обратив внимание на шум, решили, что это плод их воображения и вернулись к своим собственным чашкам.
— Почему же ты не остановила это, прежде чем всё не разрушилось? — спрашивает Лейни.
— Я не знаю, — говорит Селия.
— Если тебе когда-нибудь что-нибудь будет нужно от меня, мне бы хотелось, чтобы ты попросила, — говорит Лейни, когда поднимается, чтобы уйти. — Я устала от того, что у всех есть свои секреты, которые убивают других людей. Мы все вовлечены в ваши игры, и мне кажется, что нас вряд ли удастся так же легко восстановить как чайную чашку.
Селия сидит в одиночестве еще какое-то время, после того, как Лейни уходит. Чай в обеих чашках полностью остыл.
Дублин, июнь 1901
После того, как фокусница берет свой лук и исчезает перед восхищенными глазами зрителей, они аплодируют, сотрясая уже пустой воздух. Одни встают со своих мест, а некоторые болтают со своими спутниками, изумляясь такому трюку, выходя в появившуюся дверь на стене полосатого шатра.
Один человек остается сидеть на своем месте в узком ряде кресел, пока все расходятся. Его глаза, почти полностью скрытые тенью от надвинутой на лоб шляпы, сосредоточены на том месте, где всего мгновение назад находилась иллюзионистка.
Остальные зрители уходят.
Мужчина продолжает сидеть.
Через несколько минут дверь опять растворяется в стене шатра.
Взгляд мужчины не дрогнул. У него не так много осталось, лишь смотреть на исчезающую дверь.
Мгновение спустя, Селия Боуэн сидит перед ним, повернувшись боком к спинке стула и сложив на неё руки. Она одета точно так же, как и на своем представлении, в белое платье покрытое черными кусочками головоломки, которые собираются воедино по подолу.
— Ты пришел навестить меня, — говорит она, неспособная спрятать в голосе удовольствие.
— У меня появились несколько свободных дней. А тебя в последнее время не было вблизи Лондона.