Бэйли заталкивает пробку обратно. Некоторое время они оба молчат. Ветерок треплет волосы Поппеты.
— Сколько времени у меня есть на раздумья? — спрашивает тихо Бэйли.
— Мы уедем сегодня, когда закроется цирк, — говорит Поппета. — Поезд будет готов еще до рассвета, хотя было бы лучше, если ты сможешь прийти раньше. Отъезд может получится немного… сложноватым.
— Я подумаю, — говорит Бэйли. — Но ничего обещать не могу.
— Спасибо, Бэйли, — говорит Поппета. — Можешь сделать одно одолжение? Если ты решишь, что не едешь, не мог бы ты тогда вообще сегодня в цирк не приходить? Пусть это будет прощанием? Я думаю, так будет проще.
Бэйли смотрит на нее растерянно, ее слова не мираж. Это даже страшнее, чтобы сделать выбор и уехать с ними. Но он кивает, потому что чувствует, что так надо.
— Хорошо, — говорит он. — Я не приду, если не поеду. Обещаю.
— Спасибо, Бэйли, — говорит Поппета. Она улыбается, хотя он не может сказать, счастливая это улыбка или нет.
И прежде, чем он собирается попросить ее, чтобы она попрощалась за него с Виджетом, если это потребуется, она наклоняется и целует его; не в щеку, как она делала множество раз до этого, а в губы, и Бэйли понимает, что готов следовать за ней куда угодно.
Ни слова не говоря, Поппета разворачивается и уходит. Бэйли наблюдает за ней до тех пор, пока видные ее волосы на фоне неба, потом он продолжает смотреть ей вслед; маленький флакончик зажат в его руке, а он все еще не знает, что чувствовать или делать, когда на размышления остается лишь несколько часов.
Позади него овцы, предоставленные сами себе, решают пройти сквозь ворота, чтобы побродить по полю на другой стороне.
Лондон, 30 октября, 1901
Когда цирк приезжает в Лондон, Селия Боуэн идет в Отель Мидленд Гранд, несмотря на то, что искушение немедленно отправиться к Марко по адресу, указанному на визитке, столь велико.
Она не задает никаких вопросов у стойки.
Она ни с кем не разговаривает.
Она стоит в самом центре вестибюля, оставаясь незаметной как для персонала, так и для постояльцев отеля, проходящих мимо нее, спеша в другие места, на другие встречи и в другие временные пристанища.
После того, как она простояла, как цирковая статуя, больше часа, к ней подходит мужчина в сером костюме. Пока она говорит, он слушает ее без какой-либо реакции, а когда она заканчивает, он лишь кивает. Она приседает в идеальном реверансе, потом разворачивается и уходит.
Мужчина в сером костюме стоит еще некоторое время незамеченным в вестибюле.