Бэйли понимает, что он действительно, на самом деле, очень хочет попасть внутрь. Не только, чтобы исполнить желание, но и потому что ему интересно. До смерти так интересно, безнадежно интересно. Над необходимостью показать себя перед Каролиной и ее бандой, за любопытством, стояло то, что необходимость возвращаться довлела над ним.
Прутья решетки толстые и гладкие, и Бэйли понимает, что он не сможет через них перелезть. Кроме того, нет ничего, на что можно было бы наступить в начале, да и верхушка ограды состоит из железных завитков, напоминающих шипы. Они не были чрезмерно устрашающими, но и приглашающими войти, определенно не выглядели.
Но забор, по-видимому, все-таки не был построен с той целью, чтобы не пускать десятилетних мальчиков — хоть прутья были и массивными, но отстояли друг от друга на фут. И Бэйли, будучи сравнительно небольшим, может легко через них протиснуться.
Он колеблется, всего мгновение, но он знает, что будет проклинать себя потом, если, по крайней мере, не попытается, и не важно, что будет потом.
Он думал, что будет чувствовать себя по-другому по сравнению с тем, как это было ночью. Но после того, как он протискивается сквозь решетку и стоит в проходе между палатками, он ощущает себя также же, как и перед забором на другой стороне. Если волшебство все еще там и в дневное время, он его не чувствует.
Цирк выглядит полностью заброшенным, нет никаких признаков рабочих или циркачей.
Здесь намного тише; он не слышит пения птиц. Листья, шелестевшие под его ногами за решеткой, здесь отсутствуют, хотя между прутьями решетки достаточно пространства, чтобы ветер мог занести листья внутрь.
Бэйли гадает, в какую сторону бы ему пойти и что может послужить доказательством выполнения желания. Там нет ничего такого, что можно было бы взять, лишь голая земля, да гладкие стены шатров. Палатки, что удивительно, на свету выглядят старыми и потрепанными, и он задумывается, как же долго путешествует цирк и куда он отправится, когда покинет это место. Бэйли считает, что должен быть цирковой поезд, хоть поблизости и нет ни одной железнодорожной станции, да и насколько он может судить, никто никогда не видел подобного поезда приезжающим или отбывающим.
Бэйли поворачивает направо в конце прохода и обнаруживает себя среди шатров, над каждой дверью которых висит вывеска, рекламирующая его (шатра) содержание. ПОЛЕТ ФАНТАЗИИ, читает он на одной; ЭФИРНЫЕ ЗАГАДКИ, гласит другая. Бэйли задерживает дыхание, когда пробегает глазами по следующей, ЗЛОВЕЩИЕ ЧУДИЩА И УДИВИТЕЛЬНЫЕ СОЗДАНИЯ, но он не слышит, чтобы изнутри доносился хотя бы малейший шорох. Он не находит ничего подходящего, чтобы унести с собой, так как ему не хочется воровать вывеску, а из других вариантов на глаза попадаются только случайные обрывки каких-то бумажек, да разбросанный кое-где попкорн.