Эта дверь оказалась незапертой. Я забыл, проверил ли я ее перед тем, как пойти спать, но должен был. Все эти дни я помнил об опасности, а тем более когда у нас оказались огромные деньги, но сейчас столько всего произошло, и я не мог сказать, точно ли сделал это.
Я остановился и стал размышлять. Кто знал, что мы находимся именно здесь? Кому нужна была смерть Криса Хольца? Кому понадобилось снимать повязку с его глаз перед тем, как убить его? Только человеку, у которого были личные причины желать его смерти. Калински! Это сделал Калински. Я решил разбудить остальных и повернулся.
Внезапно в дверном проеме появилась чья-то смутная фигура. Я вздрогнул и инстинктивно поднял пистолет, держа палец на курке.
– Черт, что здесь такое?
Это был Таггер. Я сразу расслабился.
– Что-то очень мерзкое, – произнеся, приближаясь к нему.
Таггер отшатнулся, и я увидел, что у него тоже пистолет, хотя понятия не имею, где он его взял. Он поднял его и направил дуло в мою сторону.
– Стой, не двигайся. О чем ты говоришь?
Я остановился.
– Думаю, Калински зарезал Криса. Я услышал, как внизу кто-то ходит. Это меня и разбудило. Я спустился, увидел открытую дверь в подвал и пошел посмотреть, что там.
Таггер напряженно застыл.
– А куда ты сейчас шел?
– Я проверял двери, закрыты ли они.
– И что?
– Вот эта оказалась незапертой. – Я указал на дверь кухни. – Послушай, Таггер, опусти пистолет. Это не я расправился с Крисом.
– Тогда и ты опусти свой.
Я опустил.
– Слушай, Таг, сколько лет мы с тобой знакомы? Давно уже, правда? Я тебе не вру. Если не веришь, пойди посмотри сам. Крис умер, а мне незачем было его убивать.
Он подошел ко входу в подвал и, включив свет, вгляделся вниз. Уголком глаза следя за мной, он поставил ногу на первую ступеньку. Смешно, что делает с людьми куча денег.
– Я хочу проверить, на месте ли Калински, – сказал я.
В этот момент снаружи раздался стук заводящегося автомобильного мотора. Таггер одним прыжком выскочил из подвала.
– Что за черт?
– Пойди посмотри, кто там, – приказал я. – А я узнаю, не сбежал ли Калински.
Он снова смерил меня настороженным взглядом, потом быстро зашагал к выходу из кухни. Я взлетел по лестнице, гадая, почему до сих пор не появился Джонни, и толкнул дверь в комнату Калински. Она мгновенно открылась, и я решил, что в комнате никого нет, но это убеждение длилось до тех пор, пока я не нашарил на стене выключатель и не зажег свет.
Калински лежал в кровати на спине, укрытый одеялом, уставившись взглядом в потолок. В области груди одеяло промокло от крови. Я подошел ближе и откинул одеяло. Три глубокие раны чуть правее левого соска на груди говорили о том, что он умер мгновенно, и, судя по всему, он не сопротивлялся. Тот, кто его убил, знал свое дело. Впрочем, это я уже успел понять: ведь он почти бесшумно расправился с двумя людьми. Моя спальня была рядом со спальней Калински, и я находился футах в десяти от него, когда ему вонзили нож в грудь, и ни звука не слышал. Пока мне еще везло, но это было временное везение. Тот, кто хотел меня убить – да и всех нас, – подбирался все ближе и ближе.