— Люди, а чего тут лечат? Может, и радикулит мой сподобятся?
— Да подожди ты со своим ридюкалитом. Тут, говорят, из гроба поднимают.
— Надолго?
— Чего?
— Надолго, грю, поднимают?
— А тебе зачем?
— Да теща померла, а где деньги зарыла, старая кошелка, так и не сказала.
Я тут же представила себе встающего из земли свеженького зомбика тещи и дружную команду пока еще живых родственников, пытающихся добиться от усопшей исповеди о местонахождении клада. Да-а-а, вот так некроманты и зарабатывают, наверное.
Но тут полог на входе в шатер раздвинулся, и медленно и вальяжно во внезапно установившейся тишине вышел собственно сам маг. Высокий, худощавый, с повязкой на правом глазу и татуировкой в виде голой русалки на левом. Одет он был сразу в четыре халата, выглядывающих один из-под другого и подпоясанных золотистым, явно отобранным у гардин шнуром. Я с интересом воззрилась на остановившиеся прямо передо мной голые волосатые ноги, выглядывающие из-под пол халатов. Маг гневно обвел всех взглядом как минимум императора и весомо начал говорить, обрушивая на хрупкие головы неверующих тяжелый молот истины.
— Братья и девушки! — рыкнул он и вытянулся во весь рост, растопырив руки. — Я Бей Хасан Абдурахман, и я несу свет истинного учения целительства. Смотрите!
И он рванул воротники халатов, обнажая щуплую грудь с небольшим мигающим и явно невыспавшимся глазом в центре. Особенно впечатлительные грохнулись в обморок, сминая плотные ряды пока не дошедших до кондиции.
— Это знак того, что я есть наследник Его! — Палец весомо ткнул вверх, и все немедленно посмотрели на затянутое облаками небо. По нему как раз пролетала стая уток, и одна из них метко нагадила на тот самый палец. — Он ответил мне! — рявкнул Бей и брезгливо вытер палец о халат. — И вы сейчас увидите, как велика моя сила целителя. Введите умирающего!
Мы все с интересом снова уставились на шатер, но умирающий из него так и не появился. Зато из толпы тут же забрался на помост бойкого вида дедок на коротких костылях, который волочил по земле обе ноги. Кожа нищего, как и положено, была покрыта струпьями и гноящимися нарывами, а вид выражал последнюю стадию инфаркта пополам с эпилепсией (его почему-то трясло и изо рта капала сине-зеленая пена).
— Умираю! — бодро вскрикнул старичок и рухнул у ног трехглазого мага, продолжая дергаться и извиваться. Толпа поднажала, стремясь увидеть как можно больше.
— Братья! Он умирает! — Патетика так и перла из Бея Хасана, отдаваясь звоном в ушах. — Но я спасу несчастного. Внесите эликсир!
Раздалась барабанная дробь, и судорожно взвизгнула труба, пытаясь то ли врезать по нервам, то ли прочистить забитые внутренности. А на помост уже снова вскарабкался тот самый зазывала с пером и торжественно вручил Бею треснутый стакан с немного мутноватой жидкостью неопределенного цвета.