— А мне нравится твой друг, Рассел, — улыбнулась миссис Робертс и быстро вышла из комнаты, не забыв прихватить с собой мартини.
Несколько секунд в гостиной царила тишина. Адвокат помешивал лед в бокале, Стрэнд гадал, является ли Линда пресловутой любовницей Хейзена. В общем, ему понравилась эта дама, но заводить с ней роман он бы никогда не стал. Интересно, а если бы кто-нибудь увидел его, когда он выходил от Джудит Квинлен со встрепанными волосами и растерянной ухмылкой?.. Наверняка записали бы Джудит ему в любовницы. Как просто испортить себе репутацию…
— Заезжает сюда время от времени, — словно угадав его мысли, заметил Хейзен. — Почти всегда экспромтом. Дом такой большой… — Он сделал паузу. — Она вдова моего близкого друга. Умер всего в сорок семь. Ушел, как… — Он прищелкнул пальцами. — Играл в гольф. Сердечный приступ.
— Похоже, она стойко перенесла эту потерю, — заметил Стрэнд. Хейзен, сощурившись, взглянул на него.
— Она поступает достаточно мудро. Все время занята, все время при деле. Является совладелицей художественной галереи. Они сотрудничают с какой-то галереей во Франции — прекрасный предлог съездить в Европу несколько раз в году. Иногда болтает глупости. Но, уверяю, Линда совсем не глупа, — сдержанно добавил он. — Целиком посвящает себя благотворительности.
— Хотелось бы надеяться, что, когда я умру, моя жена тоже смогла бы целиком посвятить себя благотворительности.
— Он работал на Уолл-стрит. Очень проницательный был делец, — продолжал Хейзен, игнорируя его ремарку, которая вдруг показалась самому Стрэнду грубой до неприличия. — Просто творил чудеса. Вечно перерабатывал. А вы читали, что почтальон в среднем живет гораздо дольше управляющего крупной корпорацией?..
— Да, постоянно на ногах. — Стрэнд от души желал, чтобы хоть кто-нибудь зашел в гостиную, поскольку беседа приобретала все более странный характер.
— Кстати, можете снять галстук, — не унимался Хейзен. — Наверняка все остальные явятся без галстуков. Нравы в Ист-Хэмптоне становятся все более пролетарскими. Совсем не то, что в старые добрые времена. Мой отец почти каждый день требовал, чтобы мы переодевались к обеду. А сейчас и так сойдет. Прозрачные платья, джинсы, дурацкие красные штаны вроде тех, что сейчас на мне…
Стрэнд развязал галстук и сунул в карман. Шея у него была страшно тонкая, почти невозможно было подобрать рубашку, чтобы она не торчала из воротника. Хейзен окинул его любопытным взглядом.
— Я заметил, аппетит у вас хороший…
— Ем как лошадь, — пошутил Стрэнд.
— И ничуть не прибавляете в весе.