Несколько более сложный пример подобной ритмической композиции представлен в следующем стихотворении:
Филида с каждою зимою,
Зимою новою своей,
Пугает большей наготою
Своих старушечьих плечей.
И, Афродита гробовая,
Подходит, словно к ложу сна,
За ризой ризу опуская,
К одру последнему она.
Шутливое эпиграмматическое начало, проведенное на четырехкратном повторении самой обычной и распространенной ямбической формы, перебивается в начале второй строфы трагическим двустишием, которое выделено ритмическим контрастом двухударной и полноударной строк с изменением акцентных центров в первом полустишии. Строфа и все стихотворение завершается возвращением и двукратным повтором начальных фоновых вариаций, в которых продолжает развиваться та же трагическая тема, так что финал столько же нейтрализует предфинальный контраст, сколь и «суммирует» ритмические различия и связанные с ними интонационно-смысловые перспективы, выявившиеся в предшествующем движении.
Подобное суммирование – это еще одна, может быть, не всегда столь явная, но значимая и характерная особенность ритмической композиции стихотворений Баратынского. Рассмотрим с этой точки зрения еще одно стихотворение:
Сначала мысль воплощена
В поэму сжатую поэта,
Как дева юная, темна
Для невнимательного света;
Потом, осмелившись, она
Уже увёртлива, речиста,
Со всех сторон своих видна,
Как искушенная жена
В свободной прозе романиста;
Болтунья старая, затем
Она, подъемля крик нахальный,
Плодит в полемике журнальной
Давно уж ведомое всем.
Наиболее очевидно в данном случае отчетливое трехчастное членение 4 + 5 + 4 – с нарастающим ритмическим упрощением и повтором наиболее употребительных и нейтральных ритмических вариаций. Однако такая композиционная линейность осложняется не только кольцевым повтором начальной и конечной ритмической формы, но и суммированием в финальной строке не только акцентного строения зачина, но и редкой словораздельной вариации с большим послеударным промежутком четвертой строки («Для невнимательного света…» – «Давно уж ведомое всем»). Таким образом, ритмические особенности «поэтических» строк возвращаются и даже концентрируются в, казалось бы, предельно прозаическом финале.
Интересно в этом плане отношение внешних очертаний и внутренней динамики ритмической композиции стихотворения «Скульптор»:
Глубокий взор вперив на камень,
Художник нимфу в нем прозрел,
И пробежал по жилам пламень,
И к ней он сердцем полетел.
Но, бесконечно вожделенной,
Уже он властвует собой:
Неторопливый, постепенной
Резец с богини сокровенной
Кору снимает за корой.