До Уиннерроу я добиралась трое суток. По пути сделала остановку в Нью-Йорке, где зашла в один из лучших парикмахерских салонов и сделала то, о чем мечтала многие годы: перекрасила волосы в тот же цвет, какой был у моей мамы, — светло-серебристый. Мне надоело быть «темным ангелом» и носить темные волосы, выдающие, как мне раньше казалось, мое индейское происхождение. Отныне я хотела быть настоящим — светлым и ослепительно прекрасным — ангелом, богатой бостонской девушкой, на которую никто не осмелится взглянуть свысока. Из салона я вышла преображенной — блондинкой с блестящими серебристыми волосами, на удивление похожей на свою мать, но не имеющей никакого сходства с ее мужем, которого всю жизнь считала своим родным отцом. Теперь я не сомневалась, что, взглянув на меня, Люк поймет наконец, как велико внешнее сходство между мной и его любимым ангелочком по имени Ли, и полюбит меня хотя бы за это.
При моем появлении в нашем новом домике в горах дедушка от испуга едва не отдал Богу душу, что наверняка случилось бы с ним, появись перед ним женщина, похожая на его Энни.
— Дедушка! — обнимая его, воскликнула я. — Ты меня не узнал? Это же я, Хевен! Как тебе моя новая прическа?
— Ах, Хевен, детка! Я подумал, что это привидение! — вздохнул он с облегчением. — Как я рад тебя снова видеть в нашем доме! Все Кастилы решили разом вернуться в Уиннерроу: на следующей неделе в город приезжает цирк Люка! Вот здорово-то!
Итак, я была не единственной из семейства Кастилов, кто надумал продемонстрировать всем, чего он добился в жизни. Что ж, это лишь облегчало выполнение моего плана, теперь я точно знала, что делать дальше.
Обитателей городка занимали исключительно предстоящие гастроли: повсюду — на улице, в аптеке, в парикмахерской и в магазине — только и разговаривали о том, может ли богобоязненный человек пойти на представление, в котором большинство артистов едва прикрывают блестящими лоскутами свой срам, или нет. Этот вопрос взволновал всех настолько, что никто даже не обратил внимания на меня и мой белый «ягуар», когда я проезжала по городу.
Первым делом я занялась уборкой в доме, стараясь придать ему уютный и привлекательный вид, а также стиркой, отбеливанием и утюжкой старого маминого платья, — последняя процедура для меня была самой сложной, поскольку мне никогда в жизни не доводилось работать утюгом. За установкой приспособления, именуемого «гладильная доска», и застал меня Логан, заскочивший проведать дедушку и передать ему лекарства.
— Вот это да! — изумленно воскликнул он, увидев меня. — Я тебя едва узнал!