Рассказывали, что продавец злачных восточных сладостей поджег свою велосипедную тележку и отправился домой; что магнитофоны на прилавках с кассетами вокруг сломались от боли; что даже солдаты с усталыми глазами, которые заждались на остановке, вернувшись домой вовсе не улыбались, и даже загрустили. Я нашел покинутую станционную лавку, улегся на ней и закрыл глаза. Дырки в проездном, который лежал у меня в кармане, так и остались просто дырками.
Когда Эдиону было пять лет, он увидел из окна отцовской кареты слепого странника. В его лице, с выколотыми глазами, было так много боли, что маленький Эдион расплакался. Этот слепец, как рассказывали ему, когда-то правил в Фивах и был сильным и мудрым. Но судьба оказалась сильнее и хитрее во много раз. На протяжении всей своей юности слышал Эдион множество рассказов о мудрых и отважных властителях, которым выпала, однако, жестокая и страшная судьба. И Эдиону казалось иногда, что каждый из выдающихся героев, о которых он был столь наслышан, на этот беспощадный конец был осужден. Эдион, будучи правителем не менее храбрым и хитрым, чем эти трагические герои, не мог отделаться от ощущения, что и его ожидает подобная участь. Чтобы перехитрить ужасный финал, перед которым он испытывал страх, Эдион силился понять, что в поведении этих гигантов приводило к такому трагическому концу. Он посвятил свою жизнь изучению реалий жизни и смерти этих трагедийных персонажей, и пытался найти отметившую их всех печать.
После многих лет напряженной работы, в течение которых он совсем забросил свою монархию, Эдиону удалось найти ответ. Общей чертой всех этих героев была одна и та же надменная гордыня, вызывавшая у них ощущение дозволенности восставать против богов, против судьбы. Не однажды чувствовал Эдион, что и в нем самом пульсирует такого рода горделивая самоуверенность. Но теперь, когда он уразумел, к каким катастрофическим последствиям это приводит, он постоянно стремился к смирению. Он называл эту гордыню "ибрис". И всякий раз, почувствовав, что она пытается вырваться и одержать над ним верх, он несколько раз произносил ее имя, вызывая из памяти образ Эдипа с выколотыми глазами, и Ибрис рассыпалась в прах.
Эдион прожил длинную, счастливую жизнь, без измен и страданий. И находясь на смертном одре, в окружении многочисленных любящих, осознал, наконец, что ему удалось осуществить то, что никому прежде не удавалось — победить самого себя. "Ибрис", — прошептал он и умер.
Гермес с почетом препровождал его в Царство мертвых, и Эдион, прямой и гордый следовал за ним. Иногда ему казалось, что шагающий впереди Гермес прячет улыбку, но это была лишь мнительность. В нижнем мире ему предоставили почетное место. По левую руку сидела Антигона, а справа — Эдип, измученный облик которого врезался ему в память с самого детства. Через несколько минут в зал вошел крылатый посланец, торопливо приблизился к одному из сидящих и что-то громко зашептал на ухо.