— Круг открыт, — сказал Захария. — Зомби ваша.
Сначала я подумала, что он обращается ко мне, потом вспомнила про вампиров. Они притаились в темноте так тихо и неподвижно, что я о них забыла. На всей этой проклятой поляне живая была только я. И надо было отсюда убираться.
Я надела туфли и вышла из круга. Вампиры меня пропустили. Только Тереза остановила меня, заступив дорогу.
— Зачем ты дала ей сосать свою кровь? Зомби так не делают.
Я помотала головой. Почему-то я решила, что быстрее будет объяснить, чем по этому поводу ругаться.
— Ритуал в тот момент уже шел неверно. Мы не могли начать без новой жертвы. И мне пришлось предложить в жертву себя.
Она вытаращила глаза:
— Себя?
— Это было лучшее, что я могла сделать, Тереза. Теперь отойди с дороги.
Я чувствовала себя усталой и больной. И мне надо было отсюда убраться и побыстрее. Может быть, она услышала это в моем голосе. Может быть, слишком рвалась добраться до зомби, чтобы возиться со мной. Не знаю, но она оттолкнула меня в сторону. И тут же ее не стало, будто ветром унесло. Ладно, пусть кто хочет, разгадывает загадки. Я иду домой.
Сзади раздался тихий вопль. Короткий придушенный звук, будто этот голос отвык говорить. Я шла дальше. Зомби кричала: память человека была достаточно сильна, чтобы она испугалась. Донесся густой смех, чем-то напомнивший смех Жан-Клода. Где ты, Жан-Клод?
Я оглянулась только однажды. Вампиры сомкнули круг. Зомби металась из стороны в сторону, пытаясь бежать. Но бежать было некуда.
Я вышла в перекошенную калитку. Ветер, наконец, спустился с деревьев на землю. Из-за изгороди донесся еще один вопль. Я побежала и больше не оглядывалась.
Я поскользнулась на мокрой траве. Чулки для бега не предназначены. И я сидела на траве, тяжело дыша и стараясь ни о чем не думать. Я подняла зомби, чтобы спасти другое существо, которое оказалось не человеком. Теперь поднятого мной зомби терзают вампиры. Черт. Еще и половина ночи не прошла.
— Что же дальше? — шепнула я себе.
И ответил голос, легкий, как музыка.
— Привет тебе, аниматор. Кажется, у тебя сегодня насыщенная ночь.
Николаос стояла в тени деревьев. С ней был Вилли Мак-Кой, держащийся чуть поодаль, как телохранитель или слуга. Скорее всего, слуга.
— Ты возбуждена. Что такого случилось?
Голос ее взлетал и падал, будто она пела песенку. Опасная девчонка вернулась.
— Захария поднял зомби. Пропал предлог, чтобы его убить.
Тут я рассмеялась, и смех звучал отрывисто и резко даже для меня. Он и без того был мертв. Но вряд ли она знает. Она не умеет читать в умах, умеет только выдавливать из них правду. И уж точно ей не пришло в голову спросить: «Захария, ты живой или ты ходячий труп?» Я смеялась и не могла остановиться.