Она не повернулась, не помахала, ничего не сказала. Завтра она проснется со смутными воспоминаниями, как повеселилась с подружками.
Хотелось бы мне думать, что она вне опасности, но это был бы самообман. В воздухе густо пахло дождем. Уличные фонари блестели на тротуаре. Воздух так тяжел, что дышать, казалось, было невозможно. Лето в Сент-Луисе. Отличное время.
— Мы пойдем? — спросил Жан-Клод.
Он стоял, сверкая в темноте белоснежной сорочкой. Если сырость его беспокоила, он этого не показывал. Обри стоял в тени возле дверей. Единственный свет на него падал с багровой неоновой вывески клуба. Он улыбнулся мне окрашенным в алое лицом, а тело было скрыто в тени.
— Слишком наиграно, Обри, — сказала я.
Улыбка его дрогнула:
— Что ты имеешь в виду?
— Ты похож на Дракулу из малобюджетного фильма.
Он слетел по ступеням с тем непринужденным совершенством, которое присуще только по-настоящему старым. Уличные фонари осветили перекошенное лицо, сжатые в кулаки руки.
Жан-Клод встал перед ним и заговорил тихим успокаивающим шепотом. Обри отвернулся, резко пожав плечами, и заскользил по улице. Жан-Клод повернулся ко мне.
— Если вы будете продолжать его дразнить, он дойдет до точки, откуда я не смогу его повернуть. И вы умрете.
— Я думала, вам поручено доставить меня к этому Николаосу.
Он нахмурился.
— Так и есть, но я не стану жертвовать жизнью, защищая вас. Вы это понимаете?
— Теперь да.
— Отлично. Пойдемте?
Он показал рукой вдоль улицы, куда удалился Обри.
— Мы пойдем пешком?
— Здесь недалеко. — Он протянул мне руку. Я посмотрела на нее и покачала головой. — Анита, это необходимо. Иначе я не предложил бы.
— Почему необходимо?
— Эта ночь не должна стать известной полиции, Анита. Возьмите мою руку, изобразите обезумевшую женщину со своим любовником-вампиром. Это объяснит кровь на вашей блузке. Объяснит, куда мы идем и зачем.
Рука его висела в воздухе, изящная и бледная. Она была неподвижна, даже пальцы не трепетали, будто он мог так стоять и протягивать мне руку целую вечность. Может быть, так оно и было. Я приняла его руку. Длинные пальцы сомкнулись на тыльной стороне моей ладони. Мы пошли, и рука его в моей руке была неподвижна. Я чувствовала, как бьется мой пульс об его ладонь. Его пульс ускорился, попадая в такт с моим. Кровоток его жил я ощущала, как второе сердце.
— Вы сегодня питались?
— А вы не можете определить?
— С вами никогда нельзя ничего определить.
Уголком глаза я заметила улыбку.
— Я польщен.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Нет.
— Нет — вы не ответили на мой вопрос, или нет — вы сегодня не питались?