– Она обещала, что вы поймете. Вы, и только вы.
– Бред! – На этот раз он высказался вслух. – Что это такое? Зачем? Вы вообще уверены, что пришли по нужному адресу?
– Я слепая, но в своем уме. – Женщина смотрела мимо него и говорила ровно, но было видно, как она волнуется. – Я пришла именно к вам. Адрес и ваше имя назвала дочь.
– Откуда она меня знает? Сколько ей вообще лет? – взвился он.
– Пять. – Визитерша как будто не заметила его раздражительности. – Послушайте, я слепа. Обратиться за помощью мне не к кому. Наверное, если бы я принесла вам сразу все, вы бы задавали меньше вопросов. Давайте поговорим завтра.
Профессор просто не нашелся с ответом и оцепенело смотрел, как женщина разворачивается и очень осторожно, выставив вперед руку, идет к двери. Она слегка промахнулась, ударившись плечом о косяк, но не издала ни звука и молча скользнула в открывшуюся дверь. В кабинет заглянула сердитая Алиса.
– Я же просил кофе! – бросил он, разглядывая загадочную штуку на столе. Этот предмет смутно напоминал ему что-то, но что? Нет, не паука, как показалось впервые, и не орудие пыток. Что-то другое. Очень знакомое. Очень.
Профессор достал сигареты, и когда женщина, все еще стоявшая у окна, обернулась на звук, смутился:
– Можно курить?
– Как хотите. – Она коснулась кончиками пальцев запотевшего стекла. – Холодно сегодня. Сколько вам сейчас лет?
– Семьдесят. – Он закурил и закашлялся. – Вы сразу узнали меня по голосу… Удивительно!
– Ну, я мало с кем разговариваю. А потом, у слепых, как правило, обостряются другие органы чувств, взамен утраченного. Слуховая память у меня абсолютная.
– Вы так и не спросили, зачем я пришел.
– Догадываюсь. Пепельницу? – хозяйка безошибочно нашла ее на журнальном столике и подала профессору. – Вы кое-что поняли, так? То есть проверили. Ведь ученые ничего не принимают на веру. Вам потребовалось тридцать лет!
Последние слова прозвучали презрительно. Профессор неловко ткнул окурком в треснувшую пепельницу, обжег пальцы и коротко вскрикнул. Женщина бросила на него хмурый, тусклый взгляд.
– В чем дело?
– Простите. Тогда я совершил ошибку, но ведь все мы имеем право ошибаться! Хотя… Я и сейчас не уверен ни в чем, но только… Все эти годы я…
Он сбивался, путался в словах и никак не мог произнести того, что вертелось у него на языке уже тридцать лет. Девчонка была права!
– Все эти годы вы – что? – преувеличенно вежливо спросила женщина. – Вспоминали, как выгнали меня?
Профессор действительно вспоминал, чуть не каждый день. Даже когда умирала Алиса. Даже когда получил первые данные о сейсмической активности Ио, одного из четырех крупных спутников Юпитера. И сейчас, когда стало возможным установить на Меркурии сейсмический аппарат, он вспоминал об этом. Хотя всего-навсего выгнал из кабинета слепую помешанную. Возможно, грубо, но…