Начать статью с маленькой записки в призрачном кафе, отославшей меня к новелле, снятой в родном доме Д., теперь совсем пустом. Его брат бесследно исчез – я наводил справки в полиции под предлогом внезапно открытого на его имя завещания.
Поместить фотографии – два мальчика в смешных курточках, двое юношей – я переснял кинокадр «Ночей». Но… Что предъявить публике потом? Лицо бродяги в кафе, когда он торопливо пишет записку, затем лицо Пьеро на холмике у озера, лицо гангстера у зеркала… Сравнить нож «Исчезновения» с ножом, которым все началось и закончилось, с ножом никем не снятых эпизодов…
Они были слишком похожи. А Д., как я теперь понимаю, не потерпел бы второй звезды возле себя. И что мне написать в конце статьи? Что сыграть одновременно Каина и Авеля в «Пристрастии к зеркалу» Д. помешали слишком явные библейские аналогии, вот он и поставил точку? Что его брат тоже занимался в театральной студии и мечтал о кино? Что если бы он появился на экране, Д. пришлось бы всю жизнь чинить машины, потому что (я навел справки) его брат считался в студии куда более талантливым? Что надо разрыть тот холмик у озера, где плакал Пьеро?
Что ж, во всяком случае, Д. признался. Правда, только мне.
Нет, ничего я не напишу. Собирая все, что от него осталось, перекладывая с места на место снимки с кадров, фотографии, вырезки из газет, я не могу и никогда не смогу сказать, кем же был Д. Может, он избавился от чувства вины, разложив его на ряд образов? Или просто всегда был героем другого фильма? И порой я борюсь со странным чувством, словно все кончилось к лучшему, и в бессвязной, разваливающейся на глазах ленте жизни, где нет ни сюжета, ни настоящих развязок, ни выдержанных пауз, появился наконец намек на жанр. Что-то приобрело совершенную форму, замкнулось, стало новеллой, еще одним фильмом, свободным от продолжений, будущих неудач, преступлений, правосудия, некрологов и наших соболезнований.
Пусть он останется Д.
Выехал в свет
На рассвете лет
Рыцарь с пламенным взглядом,
Чтобы в пути
С песней найти
Дивный край Эльдорадо.
Сердцем истлел,
Весь поседел,
И никакой награды.
Язвы да вши,
Да миражи
С видами Эльдорадо.
Рыцарь упал
И увидал
Тень в капюшоне рядом.
«Давший обет,
Дай мне совет —
Как попасть в Эльдорадо?»
«Бледной Луной,
Горной страной,
Всеми кругами Ада,
Мертвый, немой,
Вместе со мной
Ты пойдешь в Эльдорадо!»
Эдгар Аллан По. Эльдорадо[3]
Получить что-то даром… Для иных это привычно, а вот для меня – чудо. Я помню темные дни моего детства, когда мы с мамой жили в крохотной квартирке на окраине большого города. Перешитая из старья одежда, скудные ужины, книги, взятые из библиотеки, редкие походы в кино… Помню маму – красивую, как скандинавская богиня, гордую, как сверженная королева. Она никогда ни на что не жаловалась. Свой белый костюмчик носила девять лет подряд, стирая его каждую неделю и не решаясь купить новый – потому что мне нужны были книги, одежда, игрушки… Этот костюмчик в конце концов стал для меня чем-то неотделимым от мамы, как ее улыбка, запах волос, голос. Помню, дедушка, у которого мы гостили в деревне каждое лето, твердил: