«Я ведь хотел только, чтобы врач помог тебе. Надо же использовать эту возможность!»
«Прекрати реветь. Возьми себя в руки! Они сейчас придут».
«Может, он и мне сумеет помочь», — сказал я, продолжая плакать. — «Что я ему скажу, если он спросит, отчего у меня распухло ухо? Скажу, что у мамы неудачно соскользнула рука, когда она хотела вымыть мне уши».
Ухо мое болело все сильнее, и от боли я заплакал еще отчаянней. Уставившись на свою больную ногу, мать даже не взглянула на меня.
«Не притворяйся», — холодно сказала она. — «Эти рыдания — лишь способ оправдать собственную наглость. Не разыгрывай из себя жертву!»
Вернулся дежурный.
«Если сможете, снимите ботинок. Доктор сейчас придет».
Стиснув зубы, мать попыталась развязать шнурок, но нога очень распухла, и от этого шнурок на ботинке туго натянулся. Наконец ей это удалось. Она подсунула здоровую ногу под больную и попыталась медленно и осторожно стянуть ботинок.
«Попробуйте снять ботинок сразу, рывком», — посоветовал дежурный.
Мать последовала его совету. Рывком стянув ботинок с ноги, она страшно закричала от боли, а ботинок, пролетев мимо головы дежурного, ударился об стену. Мать стонала и пыталась заглушить боль, раскачиваясь из стороны в сторону.
«Совсем как кантор в синагоге», — подумал я.
Пришел врач с большим саквояжем. Позади него шел офицер вермахта.
«Ну, что случилось?» — осведомился врач.
«Эта женщина и ее сын были доставлены сюда военным патрулем. Воздушная тревога застала их врасплох, потому что они не захотели укрыться в траншее у своих знакомых».
Врач опустился на колени и ощупал ногу матери.
«Нога очень распухла. Скажите, как это произошло?»
«Когда нас высаживали, мама за что-то зацепилась. А патрульный не заметил и продолжал тащить ее из коляски мотоцикла».
Врач попросил мать снять с ноги чулок, осторожно ощупал ее лодыжку и сказал:
«Лед, дед и еще раз лед. У вас есть лед?» — обратился он к дежурному.
«В комнате дежурного, в шкафу с напитками».
Офицер тут же побежал в комнату дежурного и возвратился с полной пригоршней кубиков льда.
«Вы должны очень осторожно тереть льдом опухшее место, а если это будет слишком больно, тогда это буду делать или я, или ваш сын. Потом мы туго перебинтуем ногу».
Врач посмотрел на меня:
«И тогда твоя мама сможет бегать с нами наперегонки».
Наконец, через несколько часов прозвучал отбой. Все это время мы прикладывали лед к маминой ноге. Даже офицер вермахта предложил свою помощь, когда увидел, что наши пальцы онемели от холода. После отбоя врач сказал, что ему нужно уходить, но перед уходом наложил на ногу матери тугую повязку.