«Это была не моя идея. Отец очень хочет познакомиться с твоей матерью».
«Слушай, ты в самом деле думаешь, что мы евреи?»
Я остановился и повторил свой вопрос. «Почему ты думаешь, что мы евреи?»
«Отец сказал».
Было видно, что Рольф очень разозлился.
«Хочешь знать, что он мне сказал? — „Кого ты в дом привел? Он же еврей, я сразу увидел!“»
Я думал, мой старик шутит, но он говорил это всерьез.
«Ты же знаешь, кого я все это время в Польшу возил? Уж теперь-то я еврея сразу распознать могу. Взрослый или ребенок — мне все равно, узнаю сразу. У них у всех в выражении лица есть что-то общее. Случалось, воздушная тревога или пути разрушены — поезд останавливался, так я, если никто не видел, бросал в прорезь для воздуха бутылки с водой или хлеб. И когда я слышал их голоса, когда они, с трудом поднимаясь в своих вагонах, благодарили меня, мне становилось нехорошо. Говорю тебе — я знаю, как они выглядят. Твой новый приятель — еврей, это точно. Не знаю, как им удалось избежать транспортировки в Польшу и как они оказались здесь. А уж Кэте Нихоф должна бы знать, что через два дома от нее живет офицер СС, он в Вальдесру самый главный нацист».
«Я хочу знать, почему твой отец пригласил нас с матерью в гости».
«Он хочет поговорить с вами начистоту. Однажды во время поселкового праздника сосед Кэте Нихоф уже взял ее на заметку. Не бойся, мой старик не выдаст вас. Он хочет вас предупредить».
«А что этот эсэсовец имеет против Кэте?»
«Не знаю. Думаю, отец вам обо всем расскажет».
В костюме и в рубашке с галстуком старый Редлих выглядел просто щеголем. Он пригласил обеих дам пройти в столовую и поставил на стол громадный песочный пирог. Только теперь я разглядел эту комнату как следует.
Она была просторная, очень светлая и чистая, обставленная довольно старой и разномастной мебелью, но несмотря на это выглядела очень уютно. Погода в этот день стояла отличная, вовсю светило солнце, и настроение у всех было прекрасное. Стол был красиво убран. Старый Редлих удалился на кухню и через некоторое время вернулся с большим жестяным кофейником.
«Не желают ли дамы сначала выпить по рюмочке или сразу приступим к пирогу?»
Кэте и мать переглянулись и рассмеялись.
«По рюмочке? Было бы неплохо», — ответила Кэте. — «Это расчистит место для вашего чудесного пирога».
Одним глотком Кэте опорожнила свою рюмку.
«Да это же водка!» — воскликнула она. — «Вы должны были предупредить нас».
Редлих, улыбнувшись, обратился к матери:
«Пейте, не бойтесь. Это не яд, это польская водка».
«Водка не всегда полезна», — сказала мать.
Она сделала маленький глоток и снова поставила свою рюмку на стол.