Я все больше боюсь, что сойду с ума, но этот страх меня и успокаивает: люди, которые сошли с ума, не осознают этого. Я боюсь, значит, еще мыслю, все не так уж плохо…
Ах, да, забыл сказать, что я выставил на продажу дом Энджи в Беверли-Хиллз и запросил за него огромную сумму, поэтому на него до сих пор не нашлось ни одного покупателя.
До возможной продажи дома я оставил его на Филиппа, получившего в наследство пятьдесят тысяч долларов. Я округлил эту сумму до ста тысяч. Филипп живет в доме один с собакой. Нил заболел артрозом задних конечностей и начал прихрамывать. Когда я в последний раз прошел мимо него, он посмотрел на меня недобрым взглядом. Он все еще сердится на меня. И он прав.
Каждое утро я с волнением вскрываю пакеты с книгами, которые доставляет мне из Найроби самолет-такси. Книг у меня становится все больше и больше. Я обнюхиваю их, глажу, читаю с религиозным почтением. Я испытываю жизненную потребность в Достоевском и других русских писателях. Энни читает Коран, а я пью, ем и упиваюсь русскими. Внутри меня живут «Бесы», даже когда я уезжаю покататься на своем джипе, как сегодня утром. Мои бесы снедают меня, наполняют страхом. Я боюсь самого себя. Из какого же мрака я появился в тот день, когда повстречался с Энджи?
Дни перемешиваются, словно цвета радуги, я бегу из дома, оседлав джип. Я знаю эту местность, каждый камушек, слепых кротов и ящериц. Среди ящериц у меня есть друзья. Я останавливаю моего коня-джип, наклоняюсь и любуюсь землей, желтой травой. Этой белой порослью саванны. Сегодня утром какая-то извивающаяся рептилия проползла по камням, словно запутанная мысль.
Я страстно люблю ящериц и смотрю на их маленькие челюсти, на их щеки, на гибкость их тел. Когда я был маленьким, дядя Жан рассказал мне, что у ящерицы можно отрубить хвост и он вырастет вновь. Как это ужасно, калечить ящерицу! Я вздрагиваю. Да. Серьезно! По какому праву? Я ведь убийца.
У ящерки маленькая позолоченная спинка. Создавая мир, всемогущий Бог обрек ее жить у самой земли, но сохранил ей ловкость. Вчера я видел, как вся ее жизнь билась в пульсирующих движениях шеи. Биение сердца ящерицы очень похоже на биение человеческого сердца.
Сегодня утром прежде, чем поехать посмотреть на саванну, я получил полное собрание сочинений Диккенса, который прекрасно понимал страдания детей. Я и сам был одним из детей Диккенса.
Пока я блуждал в своих размышлениях, ящерка, сидевшая на обломке скалы желтого цвета, куда-то исчезла. Почему она покинула меня?
Я разворачиваюсь к дому и там вижу Энни: она стоит на террасе и машет мне рукой. Я отвечаю ей взмахом руки. Энни, видимо, хочет меня видеть, я нахожусь в паре километров от нашей крепости из желтого камня, где на крыше свито семь гнезд аистов. Энни часто поднимается на плоскую крышу, чтобы навестить их. Для нее они — божества. Аисты, Коран и я, да еще мир, который она построила. Она говорит мне, что европейцы и американцы хотят купить право размещать отходы химической промышленности в Африке. «Они хотят превратить этот континент во всемирную свалку. Мы не позволим им этого. Мы сделаем из Африки святилище».