Но и без особых драгоценностей тронный зал на фоне сырости и унылости остального замка выглядел впечатляюще. Использовал его Властитель для приема гостей, да еще в те дни, когда вершил суд. Тогда, облачившись в парадные одежды, положив под ноги шкуру ворка, злобно скалившего жуткую морду, взмывал в заоблачные высоты, наслаждаясь ощущением власти над жизнью и свободой других.
Темница, как и положено, находилась в подземелье. Под нее отвели пять вырубленных прямо в скале клетей, запиравшихся тяжелыми деревянными дверями. Большую часть времени она пустовала. Вот и сейчас узников в ней не было.
"Надолго ли?" - подумал Кильрис.
Смятение в душу внес недавний разговор с Ризой. Дочь не стала отрицать, что ходила к Вараге и знакома с чужестранцем. Но говорила лишь о любопытстве и скуке, категорически отрицая что-то большее. Но Властитель чутко уловил волнение и смятение, невольно выдавшие более сильные чувства. Теперь он напряженно размышлял, как повести себя с чужестранцем. "Принять как гостя или объявить пленником? Стоит ли учитывать интересы дочери или не придавать им значения?"
С нетерпением поджидал чужака и стоящий за спиной тестя Дарсис. Поглядывая на солдат, охранявших Властителя, прикидывал, как половчее отправить его на тот свет, а вслед и новоявленного соперника, появившегося на пороге.
Казалось, присутствующие в зале стали еще меньше, так он был высок, строен и хорош собой. В кошачьей мягкости и грациозности поступи чувствовались уверенность опытного бойца и недюжинная физическая сила. Простая, но подогнанная по фигуре одежда подчеркивала игру мышц. Ну а волосы... они были почти такими же, как у Ризы.
Чужак не спеша приблизился к невольно вжавшемуся в трон гному, оглядевшись по сторонам, на миг задержал взгляд на побледневшем капитане и, наконец, сосредоточился на Властителе.
Кильрису показалось, что тысячи тонких игл впились в его плоть. Он долго не мог прийти в себя и, растерявшись, собирал разбежавшиеся муравьями мысли, потирая при этом распухшую щеку.
"Северянин... выпади моя борода, северянин! И как его угораздило к нам попасть? Теперь я понимаю Ризу. Ох, чует родную кровь! Хорош! Слов нет! Хорош. Вот бы внука от такого молодца! А взгляд-то, взгляд! Самому Альфреду Аландскому не уступит. Уж не говоря о том ублюдке, что у меня за спиной".
Дарсис, словно учуяв мысли тестя, вздрогнул, как от удара плетью, отшатнулся, заскрежетал зубами. Лютая ненависть пеленой застелила глаза. Когда первый порыв ярости прошел, ее место занял страх, ледяными тисками сжав душу. Капитан прочел в глазах пришельца смертный приговор. Усилием воли бывалый солдат отогнал дурное виденье.