— Нам хотелось бы поговорить с вашей женой и вашими детьми. Нам бы это помогло.
— Да, они скоро спустятся. Я подумал, если вы должны сообщить какие-то детали… Надеюсь, вы пощадите детей. Им не нужно этого знать. Они еще маленькие, и они так любили Барта…
Ева мельком пожалела, что с ней нет Пибоди. Пибоди умела находить общий язык с детьми. Куда лучше, чем она сама. Впрочем, это еще не комплимент. Любой умел лучше ладить с детьми, чем она, решила Ева и с надеждой посмотрела на Рорка.
— Мы постараемся. Будем щадить чувства ваших детей, насколько это возможно, доктор Синг.
— Они понимают, что такое смерть, насколько это под силу детям. Все-таки недаром их родители — доктора. Но им очень тяжело. Всем нам тяжело понять, как это их друг с верхнего этажа еще вчера был дома, а сегодня его нет. Скажите мне, есть какие-то планы насчет поминальной службы? Мне кажется, им станет легче, если они посетят панихиду.
— На данный момент у меня нет такой информации, но когда будет, я обязательно дам вам знать.
— Спасибо. Я понимаю, вы очень заняты. Я пойду приведу родных.
Когда он вышел из комнаты, Ева подвинулась к Рорку.
— Я думаю, тебе следует поговорить с детьми.
— Мне так не кажется.
— Они мальчишки. Тебе легче будет с ними объясниться.
Сидя по-прежнему в непринужденной позе, он невозмутимо отпил чай.
— Трусиха.
— Да, но это не значит, что я не права. К тому же здесь отдаю приказы я.
— А я всего лишь гражданское лицо.
— С каких это пор? — бросила она в ответ.
— Попробуй чай. Очень вкусный.
— Я тебе покажу, что ты можешь сделать с этим чаем.
Но Ева решила подождать с демонстрацией, потому что в эту самую минуту в гостиной появилось все семейство Сингов.
Женщина была темнокожей, с точеными скулами и царственной осанкой африканской принцессы. В ней было не меньше шести футов роста, и эти шесть футов были заполнены роскошными формами, которые она несла с гордостью. Мальчики шли между мамой и папой, родители держали их за руки. Семья выступала общим фронтом.
Ева мало что знала о детях, но одно поняла: в эту минуту перед ней были два самых красивых экземпляра этого вида. У них были отцовские черные миндалевидные глаза, материнские скулы и кожа непередаваемого золотистого оттенка, унаследованного от обоих родителей. И эта золотистая кожа прямо-таки светилась совершенством.
Сами мальчишки тоже держались за руки, и это было так трогательно, что ей показалось, будто ее сердце кто-то зажал в тиски. До нее донесся вздох Рорка, она поняла, что он тоже заметил.
Эта юность, невинность, красота не должны сталкиваться с бессмысленной жестокостью и смертью.