Зззик, зззик, – зажужжала отвертка, выкручивая бронзовые болты. Смазанные накануне, они легко вышли из пазов.
Некрофорус с кряхтением снял тяжелую крышку и крепко зажмурился, прежде чем посмотреть на мертвеца.
А что если вообще на него не смотреть?
Не открывая глаз, Леньков дернул перстень – и тот слез, причем легко, без малейшего сопротивления. Невозможно было поверить, что Паша столько с ним промучился!
Бросить в гроб – и дело с концом, подумал он. Можно даже крышку не закрывать, кто тут увидит?
Нет, лучше надеть туда, откуда снял, подсказал внутренний голос. Спокойней спать будешь.
И Паша чуть-чуть приоткрыл веки.
Уайлд лежал в гробу совершенно такой же, как прошлой ночью. Только показалось, что в уголках полных красных губ таится мягкая усмешка.
Дрожащей рукой Некрофорус протянул кольцо покойнику, словно ждал, что тот ответит встречным жестом.
Нет, покойник не шевельнулся. Но за спиной у Ленькова прозвучал тихий смешок.
– Два часа продрючился, руки-крюки. Однако влез-таки. Дай перстак-то.
Тяжелая рука взяла Пашу за плечо, рывком развернула.
В щели лаза темнела коренастая фигура Крота. Лица его было не видно, только влажно блеснули оскаленные зубы.
Оцепеневший Паша безропотно протянул кольцо.
– Ты ляжь тут. Поспи, – сказал бывший напарник и толкнул Некрофоруса в грудь – вроде несильно, но тот с размаху сел в гроб, прямо на колени мертвецу, и взвизгнул.
– Не сядь, а ляжь.
Крот схватил Пашу за шиворот, приподнял и плюхнул прямо на Уайлда.
– Лежать!
– Кротик… Ну всё… попугал уже… Ты прости, что я тебя бутылкой… – залепетал Некрофорус, умоляюще хватая Крота за руки. – Я тебе за это долю подниму… Всё равно без меня не получится. Ты и клиента-то не знаешь.
Напарник легко поднял крышку, подержал на весу.
– Почему не знаю? Мистер Ринальди. На карточке написано. Я ему уж звякнул. Нормальный мужик, договорились.
– Да как ты мог с ним договориться, без английского?
– Don’t worry, be happy, – сказал Крот с жутким акцентом, и крышка с грохотом захлопнулась.
Паша забился, уперся в нее руками, но не сумел сдвинуть ни на сантиметр – должно быть, Крот уселся сверху.
Зззик, зззик, – донеслось снизу, справа. Потом слева. И еще два раза сверху.
– Кро-о-о-тик! – завыл Паша и чуть не оглох от эха.
Откуда-то издалека раздался скрип металла о камень. Снимает домкраты, догадался Леньков и перестал кричать, потому что перехватило горло.
– Ты не захотел позволить мне поцеловать твои уста, – послышался тихий шепот – совсем близко, в самое ухо. – Ну хорошо. Я поцелую их теперь. Я укушу их своими губами, как кусают твердый плод. Да, я поцелую твои уста.