– Мы снимали репортаж, так сказать, по горячим следам, – сказала я. – У вас есть какие-то версии гибели вашей сестры?
Женщина покачала головой.
– Вы знаете, что она незадолго перед смертью купила на аукционе картину?
– А где эта картина? – посмотрела на меня женщина.
Я пожала плечами. Интересно, что она сделала с холстом? Выбросила, как грязную тряпку?
– Картину украли? – продолжала задавать вопросы женщина.
– В квартире не было картины, когда сюда приехала полиция.
«Интересно, она разыгрывает передо мной спектакль или нет?»
– Неужели из-за картины?! – всплеснула руками Евгения – так представилась женщина.
– Зачем вашей сестре было покупать картину?
– Наверное, чтобы вложить деньги, – пожала плечами Евгения. – Проще вывезти картину, чем наличные.
– Наличные можно перевести на банковский счет. Это несложно.
– Смотря для кого, – жестко сказала Евгения.
– Вам знакома Кейт Боланд? – наудачу спросила я.
Евгения резко дернулась.
– Она сейчас находится в Петербурге, – продолжала я голосом змеи-искусительницы.
– О господи! – тихо произнесла Евгения и закрыла лицо руками.
– И Кейт Боланд тоже купила картину Ярослава Морозова на том же аукционе, что и ваша сестра.
Я замолчала, ожидая, что мне скажет Евгения. Она явно что-то знает – или о чем-то догадалась после того, как я упомянула американку.
– Вы знаете, кто еще купил картины Морозова? – подняла на меня глаза Евгения.
– Знаю. Но информация – в обмен на информацию. Возможно, я помогу вам найти убийцу сестры.
– Да зачем он мне? Что мне с ним делать?! Ленку-то не вернешь.
– Кто такая Кейт Боланд? Только не надо мне рассказывать, где она училась, стажировалась…
– Да я этого и не знаю, – перебила меня Евгения. – Я – врач. В Америке начинала сиделкой у богатых стариков. Мое медицинское образование и опыт это позволяют. То есть предпочитают брать женщин с медицинским образованием. Но сейчас у меня уже есть американский медицинский диплом. Меня часто вызывают наши бывшие граждане. То есть я по большей части с ними работаю, а не с американцами. Но и мне так проще… Я – невропатолог. Кейт Боланд – внучка одного из тех богатых стариков, которых я лечила.
– И что?
– Тот старик умер. Кейт стала одной из наследниц. То есть я думаю, что стала. Я не читала завещания, и мне его содержание никто не сообщал. С какой стати? Я им и ему – никто. Меня он в завещании не упомянул, хотя двое моих пациентов вспомнили. Было очень приятно.
– То есть вы с ней знакомы?
– Ну, я узнаю ее, если встречу на улице, а она, вероятно, узнает меня. Она часто бывала у деда. То есть вроде бы даже какое-то время жила у него. Я не знаю всех деталей взаимоотношений в их семье.