Последняя фраза Вайкена прозвучала почти вопросительно, хотя я бы ни за что не стала ему отвечать. Вайкен повернулся к остальным. — Оставьте нас, — негромко попросил он. Все трое тотчас повиновались. Он затворил за ними дверь и прислонился к окну напротив меня. — Он не оставил никаких следов. Никакой информации, как пробудить тебя от столетнего сна. Мне следовало сразу обо всем догадаться.
Он пробежал рукой по волосам. Я ничего не ответила, не отвела взгляда от его глаз. Внезапно он рванулся ко мне, сжал рукой мой затылок и поцеловал. Я думала, задохнусь. Губы мои раздвинулись под напором его губ. Язык Вайкена, холодный и безвкусный, обвился вокруг моего языка. Мне вспомнился Джастин, вспомнилась ночь после клуба — и с какой легкостью он поднял меня на руки, а я обхватила его ногами за талию.
Вайкен оттолкнул меня — так резко, что я ударилась спиной о холодное стекло.
— Ты еще смеешь думать об этом жалком смертном? — яростно прошипел он.
Сердце мое гулко забилось в груди, словно напоминая, как страстно желало остаться тут, на своем законном месте. Как хотело, чтоб я оставалась в живых. Я и забыла, что любовь, которую Вайкен питал ко мне, была для него и проклятием. Он не мог меня убить. О, с какой легкостью он бы превратил меня снова в вампира — и это убило бы меня. Но он не мог. Не мог причинить мне вред ради своей выгоды. Магия, связавшая нас, обратилась против него.
— Ох, да! — рассмеялся он, хотя смех этот скорее походил на хриплое карканье. — Жалкий смертный. Прошу прощения.
Он бросил на меня короткий взгляд и принялся расхаживать по комнате.
Я села на кровать, глядя себе под ноги. Подошвы ботинок Вайкена мерно стучали по деревянному полу. Через некоторое время он остановился напротив меня.
— Бог ты мой! Только погляди на себя! Я просто теряюсь. Не знаю, что и делать. Самая могущественная вампирша в мире не смеет поглядеть своим подданным в глаза! Жалкое зрелище!
Я превосходно знала эту тактику. Раздави жертву морально, сломи сопротивление. Тогда она сама будет умолять тебя избавить ее от мук. Стадия первая. Но мне было все равно. Все во мне словно бы замерло, онемело. Род не думал, что останутся какие-то следы. Он сделал все, что мог, чтобы защитить меня. Уничтожил все доказательства проведенного обряда.
— Скажи хоть что-нибудь? — потребовал Вайкен, повышая голос.
— Мне нечего сказать, — отозвалась я, наконец поднимая взгляд.
— Почему ты не боишься меня? — заорал он так, что аж люстра ходуном заходила. — Сражайся?
— Смерть в любом случае неизбежна, — проговорила я, хоть голос и дрогнул, выдавая истинные мои чувства.