Впившись ногтями в деревянную фигурку, я наконец ухитрилась выдернуть ее. Маленькое солнце с острыми лучами лежало у меня на ладони. А в образовавшемся отверстии на фоне черной внутренней стенки виднелся скатанный в трубку и перевязанный алой лентой пергамент.
Привычное, медленно разливающееся в голове ощущение тревоги предупредило меня: братство едет обратно. Скоро оно будет тут. Мысленным взором я видела их, всех четверых. Сосредоточившись на пергаменте, я развернула его. Там оказалось два листка. На первом — рецепт:
Ингредиенты:
янтарная смола
свечи белого воска
кровь вампира не моложе пятисот лет…
Я пробежала глазами следующие строки. Чтобы завершить ритуал, мне понадобятся определенные травы, тимьян и серебряный нож. В самом низу страницы твердым и решительным почерком Рода было подписано: «НАМЕРЕНИЕ».
На втором листке я прочла стихотворение… нет, заклинание. Заклинание, что, должно быть, произносил Род, осуществляя обряд.
Я освобождаю тебя___________ (имя вампира).
(Теперь вампир должен серебряным ножом разрезать запястье.)
Я освобождаю тебя,___________.
Я охраняю тебя. Отказываюсь от себя ради тебя.
(Тут вампир должен предложить второму высосать его кровь.)
Я отдаю свою жизнь. Выпей эту кровь. И обрети свободу.
Под заклинанием — совсем простеньким — шли специальные инструкции, какие травы и свечи надлежит возжечь перед проведением обряда. В самом низу страницы я прочла еще одну фразу. Прочла и поняла: Род меня не подвел.
Лина, будь осторожна.
Не знаю, предназначались ли эти слова для того, чтобы я их прочла, или же Род написал их просто под влиянием момента, думая обо мне. Я надеялась, он хотел, чтобы я их увидела.
— Лина!
Хис звал меня с первого этажа, стоя у подножия лестницы. Я сунула бумаги Рода в карман брюк.
— Лина!
Я отозвалась и принялась спускаться по широким ступеням.
— Идем, — велел Хис, когда я спустилась к нему.
Мы вместе зашагали по длинному коридору к бальному залу: тому самому залу, где когда-то я натравила гостей на перепуганную голландскую служаночку. Дверь была закрыта, в холле повисли сумерки. Не светилось ни единого огонька. Хис взялся за дверную ручку, оставшуюся тут с прежних времен и сделанную в форме направленного вниз острием кинжала. В зале тоже было темно, лишь горели свечи, воткнутые в специальные держатели под потолком. Красные свечи мерцающими пятнами отражались на паркетном полу.
В самой середине зала, свернувшись в клубочек, лежала девочка. Маленькая девочка с волосами цвета выгоревшей на солнце приморской травы. Остальные члены братства полукругом обступали ее, с улыбкой глядя на меня. Девочка скорчилась на полу. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься к ней и не прижать к груди.