— Дженни, ты должна мне помочь. Когда я скажу кричи — кричи изо всех сил, громко-прегромко. Как только можешь. Как будто ты свалилась с качелей и сильно ударилась. Хорошо?
Она кивнула.
Я взяла стоявший у стенки металлический стул, один из многих, на которых сидели наши гости во время Nuit Rouge.
— Я разобью окно, и мы туда вылезем.
Она снова кивнула.
— Готова, Дженни? Когда я кину стулом в окно, кричи.
Я надеялась, что они решат, будто я, вернувшись к «милым старым привычкам», терзаю жертву. Однако это была всего лишь надежда, я не могла рассчитывать, что так оно и произойдет. Я изо всей силы швырнула стулом в окно. Дженни закричала во все горло. Я ощутила: вампиры встрепенулись. Они идут сюда. Обмотав руки занавеской, я расчистила окно от осколков. Дженни обхватила ногами мою талию, и я вылезла на улицу.
Мы вместе помчались в ночную тьму.
* * *
— Зачем эти люди украли меня у мамы с папой?
Мы пробирались через лес, двигаясь вдоль дороги.
Дженни судорожно цеплялась за мою руку.
— Они очень опасны. Если еще когда-нибудь увидишь их, беги со всех ног.
— А они думали, ты что со мной сделаешь? — продолжала спрашивать она.
Со времени нашего бегства прошло уже четыре часа. Наконец, свернув с дороги, мы увидели с дюжину полицейских машин, выстроившихся перед маленьким домиком. Молодая женщина с такими же светлыми, как у Дженни, волосами, раскачивалась взад и вперед, скорчившись на земле перед входом в дом, прижав колени к груди.
— Дженни, послушай меня. Сейчас ты побежишь к ним. Обещай мне кое-что, ладно?
Она кивнула.
— Не рассказывай им обо мне.
— Куда ты пойдешь? — спросила она. — Назад в тот дом?
— Не думаю, что я когда-нибудь вернусь туда, — ответила я.
Дженни обняла меня, нежно поцеловала в щеку и помчалась по улице к дому. Розовое платьице развевалось вокруг маленьких ножек.
— Дженни! — отчаянно закричала женщина на лужайке.
Полиция обступила мать и дочь, а я повернулась к лесу, углубляясь в самую чащу деревьев и кустарников. Полиция обшарит все улицы, так что мне необходимо убраться подальше отсюда. Я шла в лес, не разбирая дороги. Ничего, потом как-нибудь выберусь. Может, встречу Сулиня… Вдруг справа, со стороны дороги, раздался какой-то шорох.
Я обернулась. Там, в тени раскидистых ветвей, стоял Вайкен. В полутьме я различала очертания твердого подбородка и чуть припухлых губ. Волосы и длинные бакенбарды были чернее угля. Он стиснул зубы, и по лицу его я видела. — Вайкен очень страдает. — Кто ты? — прошептал он.
— Преображенная.
— Ты лишаешься прав на вампирскую жизнь, — ровным, без каких-либо эмоций голосом произнес он.