— Я о том, — пояснила я, вертя на пальце кольцо с ониксом, — что я должна хотеть, чтобы Вайкен стал смертным. Должна хотеть умереть ради него.
Я посмотрела на кольцо. Только сейчас я осознала, что, сама того не замечая, носила его целый год. Мой талисман — единственное, если не считать праха Рода, с чем я не расставалась никогда и ни за что.
— А ты хочешь? — спросил Джастин. — В самом деле хочешь умереть?
— Хочу, чтобы замкнутый круг прервался. И в каком-то смысле он уже прерван.
В этот миг я со всей отчетливостью поняла, что должна делать. Так же твердо, как знала, что мне делать, в ночь зимнего бала, когда мне пришлось бросить Джастина в зале. Даже если я умру во время проведения обряда, даже если ничего не выйдет — все равно Вайкен не может больше оставаться вампиром. И я не могу. Возможно, в глубине души я с самого начала это знала. Может, поэтому так долго старалась отыскать ритуал. Поэтому вернулась в Уикхэм.
— Ты должен кое-что для меня сделать, — промолвила я, выпрямляясь и глядя на Джастина.
Видок у него был тот еще. Светлые волосы слиплись от пота, лицо вымазано пылью и золой — прахом мертвых вампиров.
— Не вопрос. — Он погладил меня по голове.
— Можешь сходить и проверить, нашли ли тело Тони? Я должна знать — но не могу пойти сама.
— Конечно. — Он поцеловал меня в лоб. — Скоро вернусь.
Едва он ушел, я распахнула дверь во внутренний дворик, пуская внутрь поток свежего воздуха. Занавески снова начали раздуваться. Пройдя на кухню, я остановилась перед стойкой, где выстроился ряд черных банок с травами и приправами.
Достав из кармана джинсов листок с описанием обряда и развернув его, я отыскала тимьян — для восстановления души. А на пути в спальню встала на цыпочки и вытащила из настенного подсвечника свечу белого воска.
Baйкен лежал на кровати, все так же зажимая руками глаза. Закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней спиной.
Через несколько секунд он сказал:
— Мне кажется, я разбился вдребезги. На тысячи осколков. Разрезан на куски.
— Это пройдет, — пообещала я.
— Значит, я так мало для тебя значил? — Он медленно сел на кровати. Вокруг глаз у него пролегли черные круги, кожа побледнела. Вайкену требовалась кровь — и как можно скорее. Он оперся о подушки. — Был для тебя всего лишь жертвой?
Подойдя к кровати, я опустила травы и свечу на столик, изо всех сил стараясь не оглядываться по сторонам, не смотреть на опустевшую скорлупу той жизни, что я утратила в декабре.
— Я не думаю о тебе как о жертве, — ответила я.
Вайкен засмеялся, но тут же покачнулся. Его томила неумолимая жажда.