— Ох… — вслух произнесла я.
Колени подкосились, и я без сил опустилась на ступеньки.
Вот оно какое, горе.
Странно, насколько острее и отчетливее воспринималось это чувство теперь, когда я стала человеком. На людское горе не накладывались всевозможные муки и терзания, как было в мои вампирские времена. Тогда основное горе тонуло в океане невообразимой печали и тоски. Я глубоко дышала, выжидая, пока схлынет этот прилив эмоций, пройдет спазм, сжавший грудь. Неужели заплачу? Я потрогала щеки, но они оставались сухими.
Я спустилась по лестнице, вышла из главного входа в хопперовский корпус и, шагнув с дорожки на лужайку, направилась прочь. По голове забарабанили капли дождя. Через несколько минут руки у меня промокли насквозь. Свитер Рода тоже. За стеной дождя я почти ничего впереди не видела, но знала, что иду в сторону тропы, проложенной по другую сторону газона. Я вытерла залитые дождем глаза.
Настоящее приключение, верно?
Вся беда… твоя… в том, что я люблю тебя.
Остановившись посреди газона, я скинула босоножки, опустила на землю сумку и раскинула руки в стороны. Дождь хлестал вовсю. Я вспоминала лицо матери, смех отца, синие глаза Рода, привычный уют нашего братства.
Ты должен страстно хотеть, чтобы вампир, для которого совершается ритуал, остался жив.
Самое главное тут, Лина, — чистота намерения.
Капли дождя разбивались о мои щеки каскадами крошечных брызг, стекали по лицу. По телу пробежал холодок. А вот оставайся я вампиром, не ощущала бы ничего, кроме дроби капель, — как будто все тело онемело. Я бы знала, что вся промокла, но ничего бы не чувствовала. Воздев руки к небу, я закрыла глаза, наслаждаясь ощущением стекающих по рукам и всему телу струй. Вот вода пробралась и в джинсы, вот на мне не осталось ни единой сухой ниточки. Зарывшись пальцами ног в размокшую землю, я глубоко вздохнула.
— И часто ты так делаешь? — раздался издалека юношеский голос.
Я отерла глаза тыльной стороной руки. Из открытого окна верхнего этажа общежития напротив улыбался Джастин Инос. Я и не осознавала, что стою у мальчишеского общежития, «Кварца». Я полсекунды помолчала, обдумывая, что ответить.
— Может быть, — наконец промолвила я.
— Рад видеть, что ты таки разжилась штанами, — заметил он, кладя руки на подоконник. — И что это ты делаешь?
— А как по-твоему? — осведомилась я. По рукам поползли мурашки. Я заметила, что еще из нескольких окон за мной наблюдают — На что похоже?
— Похоже, что ты выжила из ума.
— Ну, в моторках на убийственной скорости я не гоняю, однако взбадривает все равно неплохо.