— Вам повезло. С вами он был разговорчивее, чем со мной. — (Вздыхает.) — Характером вылитый отец. Вы еще собираетесь навещать его?
— Думаю, да.
— Только ему нельзя много разговаривать. Это его утомляет.
И, как монастырская привратница, она провожает его до выхода и бесшумным плавным движением закрывает за ним дверь. Иветта прихорашивается.
— Ну что это такое? Три минуты, называется…
Губы вытянуты трубочкой перед зеркальцем.
— И заметь, — добавляет она, — вид у тебя еще тот!
Эрве не отвечает. Он резко трогается с места и едет к вокзальной площади, лихо обгоняя других.
— Осторожнее! — протестует Иветта.
— Извини! Это чертов Ронан достал меня.
Он притормаживает, ловко припарковывает машину перед рестораном «Дю Геклен» и помогает девушке выйти. Швейцар распахивает дверь. Многозначительно улыбается. Эрве их завсегдатай. Метрдотель услужливо указывает им на столик, уютно расположенный в сторонке.
— Все, можно расслабиться, — вздыхает Эрве. — Я уже вполне ничего.
— А что случилось? Вы повздорили?
— Нет, не совсем так.
— Расскажи.
Иветта наклоняется к мужчине, ласковая и кокетливая.
— Не тяни. Ты мне сказал только, что это твой приятель, вышедший из тюрьмы. Я жду продолжения!
— Официант! — зовет Эрве. — Два мартини.
Он кладет руку на руку своей спутницы.
— И что он такого сделал? — не унимается та. — Стащил чего-нибудь?
— Убил, — шепчет Эрве.
— Ой, какой ужас! И ты встречаешься с таким типом?
— Мы были раньше близкими друзьями.
— Когда?
— Лет десять назад. И даже раньше. Учились вместе в лицее, с шестого до выпускных на филологическом, а потом поступили на один факультет. Я им восхищался тогда.
— Почему? Ты ведь, наверно, был не глупее его.
Официант приносит мартини. Эрве поднимает бокал и задумчиво его рассматривает, будто хочет найти в нем ответ на вопрос.
— Это сложно объяснить. Ронан такой человек, что притягивает тебя и одновременно отталкивает. Когда ты с ним рядом, то соглашаешься со всем, что он делает и говорит. Но стоит остаться одному, как твое мнение сразу меняется. Он будто какой-то спектакль играет, и ты вслед за ним влезаешь во что угодно, а потом уже говоришь себе: «Вот дурость-то!» Нас было четверо или пятеро, кого он облапошил со своей идеей создания Кельтского фронта.
— А что это такое — Кельтский фронт?
— Маленький союз, каких сейчас навалом. «Бретань — бретанцам!», ну ты понимаешь. Однако все-таки это зашло слишком далеко. Не представляю, каким образом, но Ронан доставал деньги и даже оружие. Если он что-то вбивает себе в голову, то может на все пойти. А нам, дуракам, казалось, будто мы в войну играем или в сыщиков. Но только не ему. Нет, трах-тибидох! Давай раздавай листовки, клей всякие воззвания.