— Ну конечно, конечно, — перебивает его Ронан. — Так просто сболтнул. Раньше он брился. Но возможно, теперь что-нибудь и отрастил. Я представляю его с чудненькой бородкой… А? Чудненькая бородка, что ты об этом думаешь?
От смеха лицо его на мгновение приобретает детское выражение.
— Да, — Эрве взволнован. — Чудная бородка. Только не дергайся. Все, что хотел, ты уже получил. Надеюсь, ты не полезешь куда-нибудь?
— А давно он уже женился?
— Этого в отчете нет.
— А мог бы твой сыщик разузнать побольше? За мой счет, разумеется.
— Ни в коем случае, — протестует Эрве. — Это мое дело. Конечно, я могу его попросить об этом. Только что тебе это даст? Чего ты там затеваешь?
— Фу-ты, ничего! Когда сидишь взаперти в четырех стенах, времени хватает, вот и мечтаешь. Мне бы хотелось, чтобы он знал о том, что я на свободе. Только и всего. Он заерзает, а мне удовольствие. Если он ищет работу, значит, времени у него, как и у меня, навалом. Пусть тоже покопается в прошлом. Это нам полезно обоим. Скажешь, нет? Ты не согласен?
— Старик, мне тебя очень жаль, но разве это вернет Катрин?
— Мы больше никогда не будем говорить о Катрин, — чуть слышно произносит Ронан.
Гримаса боли еще сильнее заостряет черты его лица. Выждав несколько секунд, Эрве встает.
— Извини. Мне пора.
— Что верно, то верно, — насмешливо поддакивает Ронан. — Ты ведь у нас бизнесмен. От зари до зари и до кровавого пота. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что я для тебя лишь обуза.
— Вовсе нет.
— Тебе часто приходится ездить в Париж?
— Да. Наша тамошняя контора работает неплохо. Но глаз, сам понимаешь, все равно необходим.
Ронан приподнимается на локте с загадочным видом.
— Я вполне доверяю твоему сыщику, — говорит он. — Но как бы мне хотелось, чтобы ты взглянул на Кере своими собственными глазами. Ты его прежде хорошо знал и наверняка заметишь такое, на что твой шпик даже и не подумает обратить внимание… Как одет… озабоченно ли выглядит… А кроме того, ты сможешь сравнить Кере нынешнего с Кере десятилетней давности.
— Нет, у тебя явно какая-то навязчивая идея.
— Сможешь?
— Нет. У меня нет времени.
— Жаль, — вздыхает Ронан, вновь опускаясь на подушку. — Ничего не поделаешь. Тогда я попрошу тебя… Умоляю, не отказывайся. Посади по старой дружбе цветы на могилу. Это ведь на час работы. Час ты мне можешь посвятить?
— Да, конечно.
— Вот и славно. Возьми деньги в шкафу.
— Нет! Я сам…
— Не спорь! Это деньги тюремные. Ну так вот, пусть превратятся в розы, в гвоздики, во все, что захочешь, лишь бы было красиво. Договорились?
— Договорились.
— Пока!