Бен посмотрел на Стэнли, который по-прежнему стоял на крыльце, и вспомнил слова Ангела Смерти насчет того, что он, Бен, сам вызвал сюда всех этих людей. Он посмотрел на женщину, танцевавшую с Фатер. Посмотрел на других танцующих.
Мистер Шпилке взглянул на часы у себя на запястье.
— Вам лучше поторопиться. Они скоро придут.
Обрадовавшись, что тот заговорил первым, Бен спросил:
— Прошу прощения, мы знакомы?
— Знакомы. Я — это ты. — Шпилке стал поочередно указывать на других пассажиров. — И он — это ты, и она, и, в общем, все мы — это ты.
— Вы — это я?
— Да, все мы. Мы — части твоей души, которые любит Фатер Ландис. Просто сегодня ты видишь нас скорее через ее восприятие, а не через свое. Как будто вместо того, чтобы воспользоваться зеркалом, ты закрыл глаза и попросил Фатер описать, как ты выглядишь. То, каким она тебя видит, отличается от того, каким ты видишь себя сам, знаешь ли.
— То есть я, в сущности, говорю сам с собой?
— В сущности, да, — сказал Шпилке. — Понимаешь, до этого ты из кожи вон лез, когда пытался объяснить это все Фатер через аналогию с гоночным болидом. Она ничего не поняла, и ты это почувствовал. Поэтому ты сделал хитроумный ход, сознательно или нет: ты велел своему эго помалкивать и призвал нас сюда, чтобы мы сами объяснили ей ситуацию, потому что она нас знает.
— А вы-то кто такие?
— Я ведь уже говорил — мы части твоей души, которые любит Фатер Ландис. Разница в том, что сегодня ты видишь их ее глазами, а не своими. Почему кто-то нас любит, Бен? Мы всегда пытаемся это понять, но лишь со своей точки зрения. Это так ограниченно. Иногда нас любят за такие черты, которых мы в себе даже не замечаем. К примеру, кто-то любит наши руки. Мои руки? С чего бы кому-то любить мои руки? Но у того, кто их любит, есть на это свои причины. Ты должен это осознать: Бен, которого они знают, отличается от того Бена, которого знаешь ты. Ты этого не помнишь, но Фатер однажды назвала тебя мистером Шпилке. Это я: я был ее школьным учителем. Дело в том, что какая-то твоя черта напомнила ей обо мне. О чем-то особенном во мне, что она любила и что увидела в тебе тоже. Это справедливо в отношении каждого из нас из этой машины — все мы в то или иное время были в жизни Фатер. В каждом из нас было что-то уникальное, что она любила. Эти же качества она увидела и в тебе.
— Так вот почему она узнала вас, а я не узнал?
— Именно так, — Шпилке снова взглянул на часы и разок стукнул пальцем по циферблату.
Бен не был удовлетворен ответом учителя.
— Как я мог позвать вас сюда, если никогда прежде вас не знал?