Этого фильма по ТВ не показывали. Лин специально запустило его, чтобы Бену стало плохо: привидение было очень зло на него из-за того, что он так по-идиотски вел себя по отношению к Фатер. Теперь они вдвоем сидели за кухонным столом, глядя прямо друг на друга. Бен, конечно, этого не знал. Он как раз думал, что находится там один и говорит по телефону с женщиной, которую так сильно хотел вернуть в свою жизнь, что готов был отдать за это половину Вселенной.
Фатер отвечала решительно и раздраженно:
— Мы уже говорили обо всем, Бен. Больше говорить не о чем.
— Нет, есть. Есть… кое-что.
Она замотала головой и укусила ноготь большого пальца. Нахмурилась. Ей это не нужно. Ни сейчас, ни вообще когда-либо.
— Кое-что? Это мне мало что проясняет, Бенджамин.
Ее утомляла его манера говорить, особенно о вещах, действительно имевших значение. Это доводило ее до изнеможения.
Лин понимало, что происходит что-то очень важное. Сумеет ли Бен Гулд справиться с этим? Скажет ли ей?
— Нам действительно надо поговорить, Фатер.
Теперь пришла ее очередь вздохнуть. Его голос начинал звучать как испорченная пластинка, и это было странно.
— Ты, Бен, сказал это уже несколько раз. Но мы уже обо всем говорили, ты понимаешь, что я имею в виду?
Она старалась, чтобы ее голос звучал по-доброму, но это было трудно.
— Нет, это другое. Это совсем-совсем не то, что ты думаешь. Могу я попросить об одном последнем одолжении? Всего об одном?
Она посмотрела в потолок.
— Что за одолжение?
— Я хочу, чтобы ты встретилась со мной. Согласна?
— Когда? Где?
— Андерхилл-авеню, сто восемьдесят два. Через час. Ты согласна сделать это для меня? Ради того, что у нас когда-то было?
Она колебалась, ее поразило то, какие слова он использовал. Серьезной причины отказаться не было, поэтому она неохотно согласилась. Но в голосе ее явно слышалось неудовольствие. Она приведет с собой Лоцмана, потому что от ее дома до Андерхилл-авеню было недалеко. По крайней мере, они немного прогуляются.
— Хорошо, я там буду.
— Спасибо, Фатер. Огромное спасибо.
* * *
После несчастного случая, в котором она должна была погибнуть, Даньелл Войлес увлеклась чтением Библии. Она не особо об этом распространялась. Каждое утро перед завтраком она читала по меньшей мере пять страниц. Затем закрывала глаза и размышляла над тем, что только что прочла. Усердно размышляла. Прежде Даньелл никогда не читала Библию от корки до корки. До сих пор этот опыт был по большей части скучным, но она намеревалась его завершить. А после того, как управится, она хотела следующим делом прочитать Коран. До несчастного случая она не проводила много времени в думах о Боге, но в эти дни она, конечно же, о нем думала.