— Почему?
— Придется тратить время на ознакомление с городом... — Смахнув веткой пыль с сапога, Николай Ива-новйч попросил: — Если залетит в те края крупная птичка — просигналь, приеду.
— Ладно.
— Блаженна жизнь, пока живешь без дум, — писал Эразм. — А нам нужно думать. Ну, дай обниму. Встретимся.
До Киверец Ядзю и Спокойного сопровождали автоматчики во главе с Владимиром Ступиным. Шли молча. Среди набегавших мыслей одна доставила Спокойному огорчение: в Луцк они шли без справок «с места работы». Их не могли изготовить в штабе — не было бланков, а кое-как состряпанные документы приносят только хлопоты. Поэтому он предпочел взять еще один пистолет вместо плохого документа.
Темной майской ночью отряд достиг хутора Бодзячив. Хутор лежал в пяти километрах от районного центра Киверцы и в семнадцати от Луцка. Такое географическое положение делало его очень удобным для связи.
— Тут организуем свой «маяк»,— распорядился Сту-пин. — Все сведения из Луцка передавайте сюда- через доверенных людей. Записки для вас будем тоже здесь оставлять.
Утром снова отправились в путь. Щедрое солнце залило луга и дорогу. То тут, то там встречались белые подсиненные домики под соломенной крышей, утопавшие в розоватой белизне цветущих садов.
До Луцка ехали без всяких приключений, а как только пересекли железную дорогу, которая здесь была и городской чертой, все увидели офицера, делавшего рукой знак остановиться. Такая неожиданность встревожила путников. Рука Спокойного машинально потянулась к пистолету. Но в этот момент раздался невозмутимый голос Станислава, молодого крестьянина, правившего лошадьми:
— Битте шейн! Прошу вас!
Немец пристально посмотрел на белокурого парня, затем перевел взгляд на седоков и, сделав вывод, что ничто ему не угрожает, показал рукой на покосившийся забор.
— Там цвай копер, чамайдайн.
Зная барские повадки гитлеровцев, Станислав, не мешкая, подбежал к забору, взял чемоданы и аккуратно уложил их на подводу.
Зецен зи зих! Садитесь! Прошу! — Станислав жестом указал гитлеровцу место рядом с собой.
Но тот сел возле Ядзи, лукаво ей подмигнув.
— Базар? К мама? — любопытствовал фашист, в упор рассматривая нежно-белое лицо девушки.
Ядзя выдержала его наглый взгляд.
— И на базар, и к маме, да еще дела другие есть.
— А тела-а! — протянул офицер.
В этот момент по лицу Ядзи пробежал испуг: из-под суконной коричневой куртки Спокойного выглянули две кобуры. «Влипли!» — решила девушка.
Фашист тоже посмотрел на кобуры. Секунды решали судьбу партизан. Необходимо было немедленно рассеять подозрения. Спокойный с независимым видом приподнял полу куртки и медленным жестом подтянул свисавшие кобуры. Насторожившийся офицер успокоился, предположив, что перед ним украинский полицейский.