– Уууууууууууууу-юй-юй! – произнесло существо, мгновенно оценив ситуацию. Затем, полуподковыляв, полуподкатившись к корням кровожадного дерева, существо плюхнулось на тощие ягодицы, вперило в дерево блеклые, похожие на блюдца глазища и принялось выпевать заклинания, показавшиеся Фрито приступом сухого кашля:
Ты, зеленый кайфолом! Че тут за бадяга?
Отпусти-ка малышей, пошлая коряга!
Хоть сижу я на игле, клинюсь и борзею,
Ты, приятель, погляжу, и меня шизее!
Не стремай своих людей, я тебе толкую,
Я, конечно, за любовь – только не такую!
Задохнутся малыши – видишь, как приперты!
Ну прошу тебя, кончай, старый мухомор ты!
Произнеся эти слова, потасканный призрак поднял кверху паучью лапку, соорудил из двух пальцев волшебный знак "V" и изрыгнул последнее, исполненное жути заклятье:
Тим! Тим! Бензедрин!
Зелье! Травка! Героин!
Жги бензин! Топи камин!
Доза, вылет, отходняк
Нам без этого никак!
Колоссальное растение содрогнулось, кольца его корней осыпались с несчастных жертв, точно вчерашняя вермишель, а сами жертвы с радостными воплями вскочили на ноги. Словно зачарованные, наблюдали они, как огромное зеленое страшилище скулит и в приступе злобы сосет свои пестики. Хобботы поспешно оделись, и Фрито с облегчением нащупал Кольцо, как и прежде, надежно соединенное скрепками с карманом рубашки.
– Спасибо вам, – хором пропищали хобботы, виляя хвостами, – спасибо, спасибо!
Но спаситель их ничего не ответил. Словно бы и не ведая об их присутствии, он вдруг затвердел, совершенно как дерево, и сдавленно произнес: "Гха, гха, гха!", между тем как зрачки его то распахивались, то складывались наподобие нервного зонтика. Колени бедняги согнулись, разогнулись, вновь подогнулись, и в конце концов он рухнул на покрытую мхом землю, сжавшись настолько, что превратился в ком отчаянно хлещущих по сторонам волос. Пена пошла у него изо рта, а сам он завыл:
– О Боже, уберите их от меня! Они фезде, фезде, зеленые! Аггр! Оггр! ОБожеБожеБожеБожеБожеБожеБожеБоже!
При этом он истерично молотил себя по чему ни попадя. Фрито изумленно заморгал и схватился за Кольцо, но передумал и надевать его не стал. Срам, склонившись над распростертым по земле чудиком, ухмыльнулся и протянул ему руку.
– Прощеньица просим, – сказал он, – вы не подскажете, как нам отседова…
– О, нет-нет-нет! Глядите, фон они! Фезде, фезде! Не подпускайте их ко мне!
– Кого не подпускать-то? – вежливо поинтересовался Мопси.
– Ииих! – взвизгнул пораженный ужасом незнакомец, ткнув перстом в собственную голову. Затем он вскочил на покрытые мозолями ноги, нагнул голову, ринулся прямиком к поцелуйному дереву и, с разбегу боднув его, без чувств рухнул к ногам перепуганных хобботов. Фрито, стянув с головы шляпчонку, зачерпнул из ближайшего ручейка водицы и приблизился к несчастному, но бесчувственное тело внезапно выкатило похожие на мраморные шарики зенки и завизжало пуще прежнего.