Через несколько секунд — томительно долгих и обжигающих — Неизвестный мельком глянул на окно моего кабинета и склонил голову набок, словно прислушиваясь к чему-то помимо моего голоса. Его лицо помрачнело, и бицепсы напряглись, когда он стиснул кулаки.
Мое сердце ушло в пятки, дыхание сбилось, а рука осторожно поползла к телефону, стоявшему на столе.
Проклятие! Похоже, у парня галлюцинации.
И о чем только я думала, когда осталась с ним наедине?
Вдруг я увидела, как джинсы Неизвестного преобразились.
Я окаменела. Внешне. А глубоко внутри себя продолжала падать в кроличью нору. Мои губы шевелились, но я не издала ни звука. Пульс молотил так, что его удары эхом отдавались в ушах.
Нет, мне это не почудилось…
Секунду назад эти джинсы были грязны и изодраны в клочья.
А теперь они стали целыми и чистыми. Совершенно обычные джинсы!
Неизвестный по-прежнему был бос и обнажен до пояса, но раны на его груди — порезы, изображавшие феникса, — затягивались у меня на глазах.
— Какого…
Это все, что я успела сказать, прежде чем он исчез. Вернее, переместился так быстро, что я даже не увидела. Успела заметить лишь серебристый проблеск, смутное подобие птицы с яркими, широко распахнутыми крыльями. И вот он уже стоял по другую сторону от меня, рядом с дверью. Запах корицы с гвоздикой затопил меня с головой.
Неизвестный открыл свой безупречный рот и зарычал, схватив меня за руку. Пальцы у него были сильные, как тиски. Он рванул меня прочь от окна, почти прижав к своей твердой смутной груди.
Я не сопротивлялась.
Просто не могла.
Мысли едва ворочались в том, что еще осталось от моего рассудка, но я поняла, что он толкает меня от окна и от себя к двери кабинета.
В этот миг Неизвестный наконец заговорил. Голос у него был низкий и рокочущий. Если бы камень обрел дар речи, он заговорил бы именно таким голосом горы.
И произнес он всего одно слово:
— Беги!
Страх подбросил меня и вышвырнул из кабинета в коридор приемного покоя.
На долю секунды моя память вернулась в прошлое, в тот ужасный, залитый солнцем день, когда я обнаружила тело убитой матери. Тогда, обезумев, я выскочила на улицу и бежала что есть духу по шоссе, пока не добежала до базы, где служил отец.
От этого воспоминания земля ушла у меня из-под ног.
Я упала и ушибла колено.
Жгучая боль отшвырнула прочь прошлое и вернула меня в настоящее.
Позади меня в кабинете зазвенело разбитое стекло.
Бетонное крошево вперемешку с известкой и алебастром брызнуло из дверного проема и рассыпалось по плитам пола, исцарапав мои лодыжки.
Я рывком поднялась на ноги. Горло сдавил спазм, глаза слезились. Под оглушительный рев крови в ушах я попыталась бежать, но правое колено отозвалось нестерпимой болью.