- Артиллеристы не отказываются стрелять...
Поручик держит голову прямо и смотрит в лицо Лобачева немигающими глазами.
- Артиллеристы не отказываются стрелять, в случае если им будут предоставлены исправные орудия. Эти орудия - неисправны. При первом выстреле их разорвет. Они - проржавели, в компрессорах нет ни капли масла.
Комиссар внезапным движением наводит свой фонарь прямо в лицо офицера.
Сухое, гладко выбритое лицо спокойно, брови слегка приподняты, глаза смотрят не мигая, только зрачки сузились под ярким светом; да и что там рассмотришь в этих пустых глазах, спасает ли этот вылощенный человек свою шкуру, надеется ли на то, что эти сумасшедшие большевики проиграют игру? И уж во всяком случае не узнать, ни за что не узнать, по этим глазам, есть ли в самом деле в компрессорах масло и проржавели ли в самом деле орудия, первые орудия революции, которыми во что бы то ни стало нужно подать условный знак к атаке, которыми во что бы то ни стало нужно сломить сопротивление "армии, верной Временному правительству"?
- Я вам не верю.
Поручик пожимает плечами.
- Как вам угодно! Впрочем вы в этом можете удостовериться сами!
- Вызовите сюда фейерверкера.
Фейерверкер, неуклюжий, широкий солдат в темноте возится возле орудий; его зовут; переваливаясь на коротких ногах он идет к комиссару.
- Какие неисправности в орудиях?
Фейерверкер молчит.
- Какие неисправности в орудиях?
- Из их давно не стреляно, - говорит, нахмурившись, фейерверкер. Заржавели. И в компрессорах...
- Что?
- В компрессорах - пусто. Масла нет.
Комиссар молчит; немного погодя, он подходит к артиллеристам ближе и говорит глухо:
- Сейчас я пришлю своего помощника для обследования орудий. В случае, если они окажутся исправными...
Он замолчал на одно мгновенье:
- Расстреляю!
Он повернулся и быстро пошел обратно.
У самой крепостной стены его догнал поручик, начальник крепостной роты.
- Простите, товарищ комиссар...
Лобачев, не замедляя шага, повернул к нему голову.
- Вы, может-быть, думаете, что я солгал... Даю вам честное слово офицера, что...
Он едва поспевал за комиссаром.
- Что стрелять из этих орудий, в самом деле, крайне опасно!
--------------
Снова тусклые блики фонарей дрожат в темной зыби Невы, снова ветер, дождь и сумрачные громады зданий.
Навстречу ему, размахивая рукой, в которой зажата записка, бежит какой-то солдат.
- Товарищ комиссар!
- В чем дело?
- Вас ждут... Вот записка.
При четком свете фонаря Лобачев читает записку и стиснув челюсти рвет ее на мелкие клочки.
- Опять приказ... Но, чорт побери, ведь можно же начать бомбардировку с "Авроры"!