Тедди исправно складывал в кучку ржавые гвозди, время от времени уносил их в мусорный бак, подавал Вильяму нужные инструменты, притаскивал доски и ни на минуту не замолкал.
В данный момент он рассказывал об овцах, которые у них были при жизни деда.
— Я любил гладить наших овечек. Овечья шерсть теплая-теплая. Анна вязала из нее носки для всех нас — для мамы, для дедушки и для меня. — Тед вздохнул. — Жалко, что теперь у нас нет ни одной овцы. Мама продала их Джону Берри. Он — жадюга, так Анна говорит.
Давно закончив с будкой, Вильям вбил очередной гвоздь в новую ступеньку крыльца.
— А кто такой, этот Джон Берри? — спросил он больше из желания поддержать разговор, чем из интереса.
— Да наш сосед, — с готовностью ответил Тед. — Его ферма еще дальше от города, чем наша. Он нехороший человек. Все время пытается уговорит маму продать ему наш дом, а мама хочет, чтобы в нем жили мы.
Вильям задумался. Мысль о том, что Дороти кто-то к чему-то принуждает, отдалась в его душе приступом раздражения.
— Неужели ему мало своей фермы? — спросил он.
Тедди по-взрослому насупил бровки.
— Он хочет купить наш дом не для себя, а для сыновей. Вообще-то эти дядьки совсем не его сыновья.
Вильям вбил очередной гвоздь и повернулся к мальчику.
— А чьи же?
— Другого человека, пьяницы и негодяя. Так его называет Анна. — Личико Тедди исказила укоризненная гримаса. Создавалось такое впечатление, что он понимает, что означают слова «пьяница» и «негодяй». — Джон Берри забрал у него детей много лет назад. Чтобы те не выросли преступниками. Но фамилия у них до сих пор другая — Симмонс.
Дороти возвращалась домой, чуть не плача. Ее поездка в банк не принесла результатов. Все, чего ей удалось сегодня добиться, так это продления срока погашения долга еще на три месяца. В агентствах по трудоустройству, в которых она оставляла свое резюме, ее тоже ничем не порадовали.
У нее была возможность хоть сейчас продать дом давно мечтающему о нем Берри и поселиться где-нибудь в городе. Но все ее существо противилось этому.
Она въехала во двор и остановила машину. Тедди, обычно выбегавшего ей навстречу, поблизости не оказалось. Это расстроило ее еще больше.
Откуда-то из-за дома раздавался стук молотка. Дороти взглянула на часы.
Пять вечера, а мой работник все еще трудится, отметила она и направилась на звук, по пути обратив внимание на новые ровненькие ступени крыльца.
Вильям занимался ремонтом стены сарая. Дверь, сколоченная из новых досок, уже висела на месте.
— Тедди! — позвала Дороти, увидев крутящегося возле Вильяма сына.
— Мама! — воскликнул мальчик, заметив мать. — Ты уже вернулась?! — Положив на землю какую-то железку, он рванул ей навстречу.