Возразить Дороти было нечего, хотя долгое время идею о покупке крупной собаки она не желала даже обдумывать.
Как он заботлив и внимателен, подумала она, задыхаясь от прилива волнительных чувств. И пробормотала:
— Скажу, что ты прав.
Приехав в Ньюпорт, они поставили машину на стоянку, отнесли вещи в свой номер и спустились на первый этаж, чтобы поужинать в расположенном там ресторанчике.
Представляя себе грядущую ночь, Вильям все больше нервничал. За ужином он выпил больше вина, чем следовало, надеясь захмелеть и быстрее заснуть. Но оно не помогло.
Когда они с Дороти вошли в комнату с большой двуспальной кроватью и закрыли за собой дверь, его бросило в жар. Поспешно достав из сумки пижаму и туалетные принадлежности, он влетел в ванную и встал под холодный душ.
Когда Вильям вышел наконец из ванной, Дороти с испуганным лицом сидела на краю кровати, прижимая к груди пакет.
Он остановился посреди комнаты и посмотрел на нее с некоторым раздражением.
— Ты выглядишь так, будто я пригрозился тебя изнасиловать!
Она медленно поднялась и сдержанно произнесла, не глядя в его сторону:
— Признаться, я вообще не знаю, как себя вести. Оставаться ночью вдвоем с мужчиной, а тем более спать с ним в одной постели мне еще не доводилось ни разу в жизни.
Все так же прижимая пакет к груди, она торопливо прошла в ванную и, лишь закрывшись в ней, немного расслабилась.
Еще в ресторане ей казалось, что опасаться сегодняшней ночи просто глупо, сейчас же хотелось провалиться сквозь землю или, по крайней мере, до завтрашнего утра не выходить из ванной.
Она медленно разделась и взглянула на собственное отражение в зеркале.
Ее ноги были длинными и стройными, попка округлой и упругой. Грудь после рождения и выкармливания Тедди изменилась — стала более полной, а соски потемнели и приобрели насыщенно-розовый цвет.
Понравилась бы я Вильяму? — мелькнуло у нее в голове. Густо покраснев, она включила воду и забралась в ванну.
А в спальню вернулась лишь двадцать минут спустя — в пижаме, состоящей из рубашки с короткими рукавами и штанишек длиной чуть выше колен.
— Рад, что ты жива, — произнес лежащий в постели Вильям, не поворачиваясь в ее сторону. — Я уж было подумал, что ты утонула.
Поняв, что он не спит, Дороти напряглась, выключила ночник и забралась под одеяло.
— Извини, я к тебе несправедлив. Болтаю всякую чушь, — сказал Вильям полушепотом. — Ты ведешь себя естественно и имеешь право меня опасаться. Мы ведь очень мало знакомы.
— Тебе не за что передо мной извиняться, — пробормотала Дороти. — Ты ни разу ничем меня не обидел.