Прошло уже около минуты, а "нападающий" так и не предпринял никаких активных действий. Александру становилось все труднее изображать увлеченность камерами так, чтобы это не вызвало у прячущегося в тени человека подозрения. Однако тот не спешил. Видимо, он хотел некоторое время понаблюдать за ним. Это было, во-первых, совсем некстати, а во-вторых, достаточно глупо. Ведь другого столь удобного расклада для захвата может и не представиться.
"Что-то здесь не то, – подумал Кротов, наклоняясь к нижнему ящику стола. – Какой-то уж больно нервный наблюдатель попался. Сопит так, что его даже отсюда отчетливо слышно. Но… телохранитель Штопорова должен быть профессионалом. По крайней мере, так считал генерал. Не пси-про же за мной послали. Хотя…"
Александр на мгновение замер, старательно прислушиваясь. Даже зная, что надо искать, он далеко не сразу уловил то, что хотел. Через сопение первого оппонента еле распознавалась едва различимая поступь человека, почти бесшумно продвигающегося от конца коридора. Другого конца коридора. Вот эти звуки, а вернее почти полное их отсутствие, выдавали в двигавшемся человеке мастера определенного рода.
Кротов наклонился чуть ниже, во-первых, давая нападающему простор для действия, а во-вторых, скрывая волнение. Свою шею подставлять под удар всегда неприятно. С одной стороны, все конечно просчитано, а с другой… да хрен его знает, как все обернуться может.
Наконец, раздался негромкий оклик:
– Эй ты, медленно и без глупостей повернись ко мне, – раздался за его спиной негромкий, какой-то текучий голос. – Руки держи на виду. Не выпрямляться.
Подняв руки, не пытаясь выпрямить спину, Александр медленно повернулся.
– Голову ниже! – продолжал сыпать командами тот же голос.
Краем глаза Кротов успел рассмотреть, что с ним говорил худощавого телосложения человек. У него были длинные светлые волосы, а покрой облегающей одежды намекал на то, что это может быть и женщина. О том же говорили и мягкие черты лица и мелодичный голос. Однако прояснить этот вопрос полностью не получилось, так как разглядеть больше из неудобного положения было нереально.
Тетанайзер боевик неопределенного пола держал очень грамотно. У Александра не было не малейшей возможности дотянуться до оружия противника, зато сам он (а может и сама?) мог контролировать каждое его движение.
– Встань. Повернись, – раздались очередные команды. – И постарайся не делать резких движении. Ради своего же блага.
Кротов с удовольствием выпрямил спину, и с интересом оглядел своего оппонента. Все-таки он оказался мужчиной, хотя черты его лица трудно было назвать мужественными. Это избавляло Александра от ряда колебаний чисто этического характера (они бы не помешали делу, но женщину убивать было бы неприятнее).