' забыл взять что-нибудь с собой, и после того, как доктор Ки отпустил корреспондента и Джим какое-то время побыл один, он вернулся и спросил его: „Ну, и как все прошло?" Джим стал складывать слова, одну за другой выкладывая буквы, пока не выложил ахово „непродуктивно" (F-R-U-I-T-L-E-S-S(англ.)). Тогда журналист поклялся, что с этого момента он по-настоящему поверил в Джима».
Известный продюсер и писатель Майкл Тобиас рассказал мне о большом ярко-красном ара, живущем в их семье, о котором он и его жена Джейн заботятся несколько десятков лет. Как это ни удивительно, Майкл рассказывает, что они служат этой великолепной редкой царственной птице, как говорят, верой и правдой, и он клянется, что попугай — Майкл не снизошел до того, чтобы перевести его имя на простой английский, — очевидно, владел большим количеством временных категорий глаголов, чем большинство так называемых высокообразованных Homo sapiens, и что словарный запас попугая не поддается обычному анализу. Кроме всего прочего, он наделен заразительным чувством юмора и любит спорт.
Ара смеется, хихикает, хохочет; он дразнит любого, кто проходит мимо, визжит от восторга, когда бегает по дому, прыгает вверх и вниз по деревьям на улице и даже играет в «волшебный ковер» — когда его человеческая «прислуга» носится по коридору, таская большие полотенца, на которых верхом и катается попугай. Майкл наблюдал смех у многочисленных видов попугаев, а также у других видов птиц, но он считает, что именно попугаи — одни из самых великих и остроумных юмористов на планете. Они не только умеют смеяться, но и демонстрируют превосходное чувство конкретного момента. Если ара бросал своим огромным клювом летающую тарелку и она попадала Майклу в лицо или он не успевал ее поймать, ара буквально сгибался пополам в истерике. Хорошо зная, в каком месте человек боится щекотки, попугай порой бросается на Майкла и щекочет его под мышкой до тех пор, пока тот не начинает плакать от смеха.
И что Майкл делает со всем этим? Он пишет:
«Если есть птица, чья доброта начинается с того, что гасит все степени человеческих злоупотреблений и безумия; птица, которая переживет большинство отд&хьных людей; птица, чей ум намного превосходит большинство ныепых плотоядных посредственных представителей HomoSapiens; которая несмотря ни на что находит поводы для шуток в этом безумном мире, разделяя свою радость с несколькими людьми, которым она доверяет, — тогда мы должны сделать все возможное, чтобы эта благословенная невинность, к которой стремится все живое, не превратилась бы в единичный схучай. Если мы не будем ценить, даже превозносить смех попугая, или не вступать в диалог, который животный мир предлагает нам; или, в конце концов, не будем тихими, скромными и безмятежными перед абсолютным таинством жизни, тогда мы на самом деле начнем опускаться все шоке в нашей биологической истории как наихудшие, наиподлейшие, самые недолговечные неудачники в истории эволюции. Мы поступим мудро, если примем урок о прощающем все ара близко к сердцу, и чем скорее, тем лучше».