— Согласен. Просто никто никогда так яростно не кидался защищать меня — с тех пор, когда я еще был щенком. Мне понравилось.
Андреа удивленно вытаращила глаза:
— Никогда?
— Никогда, — с чувством подтвердил он.
— Наверное, не нужно было, — буркнула Андреа. — Ты и без меня мог разорвать Каллума пополам. И никакой ошейник тебя бы не остановил.
— Мог бы. Но разумно ли это? Нет. Смерть оборотня — это всегда проблемы.
— Не юли, Шон. Почему твой ошейник тебя не остановил?
— А почему он не остановил тебя?
Андреа пожала плечами:
— Мой ошейник никогда на меня не действовал. Не знаю почему.
Шон невозмутимо смотрел на дорогу.
— И кому еще об этом известно?
— Никому, кроме меня. А теперь вот тебе. Я решила, что не стоит распространяться об этом.
— Очень разумно. Это как-то связано с тем, что ты наполовину фэйри?
— Понятия не имею. — Андреа смотрела в окно. — Все, что я помню, — это как двадцать лет назад на нас надели ошейники — я тогда никак не могла понять, почему остальные оборотни корчатся от боли. И только потом сообразила, что будет лучше, если я буду помалкивать, что на меня ошейник не действует. — Она помнила, как выли другие оборотни, как она держала, отчима за руку, как пыталась облегчить его муки, старательно притворяясь при этом, что страдает не меньше других.
— Угу... я тоже не забыл тот благословенный день, когда мы впервые надели эти ошейники. Люди надели его даже на мать Коннора, хотя она со дня на день должна была родить. В итоге роды начались раньше положенного срока и были очень тяжелыми... Мать Коннора умерла, едва он появился на свет. И все из-за ошейника.
Скорбь и гнев в голосе Шона заставили ее сердце обливаться кровью. Андреа тихонько накрыла его руку своей. Ужасно, когда умирают молодые матери, а за последние двадцать лет это случалось слишком часто. Мать Андреа тоже умерла родами, когда пыталась дать жизнь сыну.
— Мне очень жаль, — прошептала она.
— Угу. — Он сжал ее пальцы. — Позволь мне рассказать Лайаму о твоем ошейнике.
— Зачем? — Шон был первый, кому она сказала об этом. Не считая отчима, конечно.
— Он никому не скажет. Обещаю. Ему нужно об этом знать. Я объясню тебе почему, после того как поговорю с ним.
Андреа подозрительно покосилась на него:
— А это как-то связано с тем, почему твой собственный ошейник тоже не сработал?
— О, он сработал... еще как сработал! Мне еще придется заплатить за это — причем сполна.
— Что ты имеешь в виду?
Шон поморщился... его вдруг скрутило от боли. Увидев, как побелели его глаза, Андреа не на шутку струхнула.
— Проклятие... я надеялся, что успею добраться домой, — сипло выдохнул он. — Но я здорово испугался за тебя... а тут еще Каллум со своими людишками... подонки!