— Сочувствую! Какая семья это выдержит?!
— А поподробнее можно? — крикнул, перевесившись через перила, Коннор. — Кстати, хочешь совет? Лично я с некоторых пор сплю в наушниках.
— Твое время тоже придет, парень, — буркнул Дилан.
— Ну, тогда держись! — пообещал Лайам.
Глория чертыхнулась вполголоса. Как же она соскучилась по Дилану! Он был изумительным любовником, то — страстным и неистовым, то нежным, в зависимости от обстоятельств и настроения. И дело было даже не в сексе... она скучала по нему. Дилан был единственным, кто по-настоящему слушал ее. Глории всегда казалось, что она ему не пара, но, похоже, Дилана это нисколько не волновало.
Глория закинула ногу на ногу, мимоходом отметив, что лак слегка облупился. Вдобавок она сломала ноготь, когда мчалась спасать Андреа. А все из-за этого ублюдка фэйри, ругнулась она. Сейчас он наверняка вернулся в свою страну, подумала она. Зря все-таки Андреа сняла с него наручники!
— Я сегодня разговаривала с Уэйдом, — продолжала она. — Он назвал Каллума идиотом, но добавил, что не слишком расстроится, если все бастеты поубивают друг друга. Мол, тогда волколаки наконец вздохнут свободно.
Лайам невозмутимо кивнул:
— Чего-то в этом роде я и ожидал.
— Не стоит недооценивать Каллума, — подал голос Дилан. — Он сейчас под защитой стаи, значит, мы и пальцем не можем его тронуть. Но кто знает, вдруг им придет в голову превратить все это в войну между кланами?
— Да, отец. Только если это произойдет, мы от них мокрого места не оставим.
Глаза Дилана сверкнули в темноте, но он ничего не ответил. Глория догадалась, что это значит. Дилан ни за что не стал бы отчитывать Лайама в присутствии остальных, даже если считал, что сын не прав. Для любого вожака первые два года — самые сложные: ему приходится напрягать все свои силы, чтобы удержаться у власти. Выбор у него невелик — либо доказать, что он достоин быть вожаком, либо погибнуть. Вызов, который бросил ему Каллум, — всего лишь проверка «на прочность». И если Дилан сейчас вмешается, Лайаму никогда не добиться ни покорности, ни уважения.
То положение, которое занимала Глория, не позволяло ей сказать об этом Лайаму. Она могла лишь слушать, уповать на его здравомыслие и позволить ему самому принять решение.
«И еще мне хотелось бы, чтобы Дилан восхищался тем, как я ловко выяснила, что за этой стрельбой стоит Каллум и его дружки», — пронеслось у нее в голове.
— Скажи-ка мне, бастет из Лас-Вегаса, — обратилась она к Эрику — в основном для того, чтобы остальные не заметили, что ее, как магнитом, тянет к Дилану, — что тебе за дело до наших проблем?