52. Доктор Дар Гаал. Приписываемые дневники.
Вообще-то, здесь, на гребне гороподобной дюны, было бы вполне так ничего. Во-первых, как справедливо указал Жуж Шоймар: «Дышите морской прохладой, пока дышится, дальше – оно похуже будет». Во-вторых, виды такие, что поискать. Нам, разумеется, после тесноты атомной лодки, любая даль и без того в радость, но сейчас вокруг все же особые прелести. С одной стороны, в полутора километре под нами, песок врезается в джунгли, и потом это зеленое море вздымается вверх разом со Сферой Мира, пока не тонет в туманной дымке. С другой стороны все тоже бы красившее некуда, ибо тут уже океан настоящий, и тоже стеной вверх и гигантской чашей в стороны. Одно плохо: где-то в этом океане – не дюже далеко – лежит тяжелое белое бревно из железа, и орудийные расчеты, пользуясь случаем, отрабатывают нормативы по вращению пушек туда-сюда. Если Мировой Свет смилостивится, то может только вращением и вздергиванием вверх-вниз все и ограничится. Сколько дальность боя у островных башенных даже наши военные не совсем в курсе. Оно может и к лучшему, вдруг успокоение придет раньше, чем мы выйдем из зоны поражения.
Пока суть, да дело, да под термосный кофеек, Жуж Шоймар проводит нечто в виде короткого военного совета.
– Вам знакома местность, Дьюка?
– Признаю, непосредственно здесь на дюне ковырять песок не приходилось. Но я был примерно во-он в той стороне. – Дьюка Ирнац вскидывает руку и тычет пальцем куда-то вверх.
– Поменьше жестикуляции, мой друг, – с полным ртом консервированной гречки говорит Шоймар. – Очень сомневаюсь, что нас можно с такой дистанции расслышать хоть каким рупором. Но гарантирую, все телескопические линзы «Южного монстра» развернуты в нашу сторону. Циклон-коммандер Кридж-Жо любопытен.
– Главное, чтобы ему скучно не стало, – бурчит наш ротмистр Маргит Йо. Как все понимают, в смысле: «Хоть бы от этой скуки он не начал стрельбу по мишени «Завтракающие на краю пустыни туристы».
– Зачем пугаете личный состав, гвардии-ротмистр? Не педагогично, – указывает ему Жуж Шоймар.
– Пусть попужаются, – подмигивает Маргит. – В штаны наложат, будет легче идти по склону вниз.
– Кстати, профессор! Надобно предупредить парнишек, чтоб слишком вперед не рвались, сохраняли равновесие. Неважно, что песок – только кажется мягким. Шею на склоне сломать – нечего делать, – указывает Дьюка Ирнац и продолжает оборванную до того мысль. – Так вот, я бывал чуть севернее, да и южнее тоже. Здесь территория диких марайя. Их так называют – «дикие марайя», хотя оцивилизованых их вроде никто никогда и не встречал. В общем, надо зарядить «пушки». У марайя два состояния взаимоисключающих настроения. Или они до жути дружелюбны, и тогда от их гостеприимства просто проходу нет. Или они воинственны – в таком случае, будь на стреме, или перережут глотку, как только сомкнешь веки. Чем вызвано переключение с того на другое, я так и не выяснил, но длительность благодушия может доходить до недели и двух. С агрессивностью похуже будет – успокаиваются они долго. Ах да! Еще у них случается настроение, когда на все класть. В смысле, застенчивость какая-то снисходит. Тогда облазь хоть все деревья в Топожвари-Мэш, а на марайя не наткнешься.