— И родственники, и другие соседи — все будут говорить, что он был тихим малым. У него имелась коллекция журналов о пистолетах и кое-какие проблемы. Тогда мы расследуем прошлое убийцы, чтобы знать, чего ждать в следующий раз, но уже поздно. Предотвращать нечего, так как все уже мертвы… Прости, Джо, — говорит он, вздыхая. — Что-то я заболтался. Не стоит мне грузить тебя всем этим.
— Я не против.
— Просто мне хотелось бы иметь возможность делать больше, чем сейчас. Мы же видим этих ребят каждый день, но что мы можем сделать? Ничего. Потому что у них есть права. Как и у всех остальных. И пока они в конце концов не попытаются кого-нибудь убить — а рано или поздно они пытаются это сделать — эти права делают их неприкасаемыми. Понимаешь о чем я, Джо?
— Более или менее, детектив Шредер.
Он указывает на стену.
— Сто к одному, что мы где-то и когда-то встречались и разговаривали с этим человеком. Мы знаем, что у него проблемы с наркотиками или с головой, но ничего с этим сделать не можем. И теперь он смотрит на нас, издевается, смеется над нами. Голову даю на отсечение, что мы уже пытались его посадить за решетку, но нам не разрешили. Я уверен, что этот парень уже побывал в этом здании.
С одной стороны, он прав, с другой — ошибается, но я не могу ему на это указать. И не могу поспорить с ним насчет его правоты. После этой проповеди я перестаю верить, что из Шредера выйдет настоящий подозреваемый.
— Я понимаю, детектив Шредер.
— Если бы ты понимал, то был бы одним из немногих, Джо. Хочешь узнать кое-что занятное?
— Конечно.
— Серийные убийцы любят всегда быть на шаг впереди расследования, и знаешь, как они это делают?
Вообще-то да, знаю. Они вертятся около полиции. Могут зайти в участок и сказать, что что-то видели. Приходят и пытаются нащупать, насколько продвинулось расследование. Некоторые даже околачиваются в барах с полицейскими, слушая их болтовню, даже встревая в разговор. Или крутятся рядом с журналистами, пытаясь узнать, что те разнюхали.
— Нет. Как?
Он снова пожимает плечами.
— Извини, Джо. Хватит мне, наверное, лапшу тебе на уши вешать.
— А как же насчет преступника-подражателя?
— Как-нибудь в другой раз, — вздыхает он, и я оставляю его молча созерцающим стену мертвых.
Поднимаю руку и провожу пальцами по табличке с именем на двери моего офиса. По углам у нее просверлены четыре маленькие дырочки для болтов. Раньше тут было написано «Подсобное помещение», но однажды появилась Салли, и в руках у нее была маленькая табличка с моим именем. Войдя в помещение, я оставляю свои мысли, беру половую тряпку и ведро и иду мыть туалеты. Перед обедом я вхожу с пылесосом в офис главного детектива Стивенса и застаю его на выходе. Это тот самый, перед которым все отчитываются, хотя сам он не занимается какой-либо конкретной работой, способствующей продвижению расследования.